Ошибки богов. Книга седьмая. Восстание паладина
Шрифт:
Но долго так продолжаться не могло. В одну из кошмарных ночей, навсегда изменивших ее жизнь, вместо обычных полубезумных ученых в детский барак пришел незнакомый старый маг. Он с ходу определил наиболее способных детей, без труда отбил слабую ментальную атаку девочки и определил ее в одну из групп, на которых испытывали магию крови.
Софине повезло — она выжила, цепляясь зубами и когтями за осколки жизни, обещая медленную и мучительную смерть мучителям. Найти родителей она давно уже и не мечтала, так как не понаслышке знала, во что превращаются молодые девушки через год после продажи. А ее мама была как раз такой — красивой, пышущей силой и здоровьем крольчихой. Зайка пошла в нее, вскоре став личной игрушкой старого мага и его прихвостней.
Она практически потеряла волю к жизни, когда в одну ночь весь клан Поднебесных был безжалостно вырезан. В момент нападения колдун что-то почувствовал и, направив на нее жезл, активировал заклинание защиты. Но, прежде чем он смог договорить заклинание, нападающие оглушили его, заткнули рот и надежно связали. А саму зайку вывели во двор, где ничего не понимающая, ошеломленная Софина присоединилась к таким же освобожденным рабам.
К сожалению, не до конца активированная печать заставляла ее скрывать присутствие и выжидать удобного момента, чтобы «защитить» мага, даже несмотря на его смерть. Заложенная в печать программа, карая зайку мучительными болями за непослушание, заставила ее втереться в доверие молодой семейной паре и найти способ убить предводителя атаковавших. Наметив себе цель, девушка сделала все от нее зависящее, чтобы оказаться к нему поближе. Ей нравился парень, но, боясь повторения скручивающих ее тело болевых судорог, она делала все, что ей велела кровавая печать. Наконец, настал момент, которого она так долго ждала. Занеся над головой кинжал, она выкрикнула: «Умри!» и нанесла один-единственный удар, после которого должно было наступить забвение и облегчение...
***
Словно во сне я вижу, как острое лезвие падает на мою грудь! Сердце бешено стучит, но я не в силах помешать удару. Сознание все еще не понимает происходящего, принимая все за полусон и плохую шутку, но я практически уже чувствую, как сталь до самой рукоятки вонзается в мою грудь, необратимо разрывая кожу и внутренние органы. Конечно, не факт, что я помру от такого, но будет ужасно больно!
Дзынь! Почти в ту же секунду, как зайка пытается нанести удар, что-то сверкает в воздухе, выбивая кинжал из ее лап, а горло перехватывает почти неразличимая в воздухе удавка. Софина хрипит, мгновенно забывая о моей персоне. Все, что ее в данный момент интересует — глоток живительного воздуха, но тень за ее спиной туго натягивает струну, ногами отбивая тянущиеся к шее руки.
Одновременно с этим кто-то сбрасывает с меня несостоявшуюся убийцу и тщательно проверяет мое тело.
— Он чист! — кричит одна из теней напряженным голосом. Я узнаю Масяну. Что же, черт возьми, происходит?! — Хатико, давай!
Кто-то включает свет, и я вижу всех пятерых девушек в боевой форме со злыми напряженными лицами удерживающих Софину. Зайка уже совсем не такая милая и сексуальная. Она хрипит и рычит, дико вращая глазами, а мускулы на ее теле вздулись так страшно, что четыре тренированных куноичи с трудом справляются с ней. Хатико торопливо что-то произносит и распыляет какой-то порошок в воздухе, после которого синеющая на глазах крольчиха ревет как дикий зверь, и в невероятном усилии рвет удавку!
— Держите крепче! — орет Савано и добавляет, обращаясь ко мне. — Ричард! Приди в себя! Печать! Печать на животе!
Только после ее слов я понимаю, что на Софине горит ярким пламенем кровавая руна! Кажется, что низ ее живота объят пламенем! Спрыгивая с кровати, поспешно подбегаю к девушкам, касаясь рукой голой груди зайчихи:
— Максимальное исцеление!
Прежде чем сфера Истинного света выхватывает из наших рук визжащую зайчиху, успеваю заметить, что рисунок печати на ее теле отличается от всех прежде виденных мной невероятным мастерством и талантом художника, рисовавшего руну. Все прорисовано так тщательно, что видна малейшая деталь, а сама печать напоминает шедевр какого-то очень талантливого мастера. Через секунду рисунок скрывается в пелене слепящего света, зайка замолкает, а ее тело поднимается высоко под потолок, где начинает неспешно вращаться по оси.
Мы молча ждем завершения процесса. Как только тело бесчувственной зайки опускается на пол, девушки мгновенно связывают ее и обнажают оружие. Я не противоречу им, так как только что видел, на что она способна. Печать исчезла. Нам отчетливо виден ее плоский животик. Хатико продолжает распылять странный порошок.
— Маг разума? — только и спрашиваю девушек. Масяна и Хатико одновременно кивают, а Савано добавляет:
— Она сумела взять под контроль тебя, но и всех, с кем имела контакт. Без всякого сомнения, это очень сильный маг разума, потому мы и израсходовали пыль Шаттурана, очень редкий артефакт, который причиняет магам мысли сильную боль и временную неспособность держать жертву под контролем. Вопрос в том, как сильно она поддалась действию руны. Возможно, что она работала на Поднебесных, а печать усиливала ее возможности. Но лучше не рисковать.
Согласно киваю, и мы вместе ждем пробуждения зайки. Наконец, она приходит в себя. Девушка обводит нас непонимающим взором, но не пытается дергаться или сопротивляться.
— К-кто вы? — непонимающе спрашивает она, обводя взглядом девушек и тут встречается глазами со мной. Зайка вздрагивает, пытается отползти, но осознает, что крепко связана. Она мелко дрожит и вдруг понимает, что с ее телом что-то не так. Тогда она приподнимает голову насколько это возможно и смотрит на собственный животик. После чего снова отключается.
— Развяжите ее, — командую опешившим девушкам.
Савано смотрит на меня как на идиота, но делает знак ученицам. Ее авторитет непререкаем — пара быстрых взмахов и путы спадают с крольчихи, исчезая в карманах девушек. Но куноичи все еще держат оружие наготове, несмотря на превосходство в силе и исчезнувшую кровавую печать. Их можно понять — регенерации у них нет, и им дорога каждая капля крови.
Софина, наконец, приходит в себя. Она предусмотрительно не дергается, так как понимает, что окружают ее отнюдь не друзья, но видно, что зайку все равно переполняют эмоции.
— Ты же хуманс! — вдруг произносит она. — Почему ты помог мне? Почему ты помог всем остальным? Какая тебе от этого выгода?! Ты же всего лишь один из этих проклятых хумансов! Ты такой же уебок, как и все остальные! Чтобы вы все подохли! Чтоб...
Крольчиху затрясло как лихорадке, а из глаз ручьем полились слезы. Я вздыхаю:
— Отпустите ее.
А когда девушки нерешительно разжимают стальную хватку и отодвигаются, добавляю:
— Благодарю за помощь, но сейчас оставьте нас одних.
— Ричард, ты... — начинает Савано, но я поднимаю на нее усталые глаза.
— Пожалуйста.
Девушки исчезают. Выходит и кошка. Впрочем, я все равно уверен, что они наблюдают за нами. Ну и пусть.
Зайка уже не истерила, а тихо всхлипывала, закрыв лицо лапками. Тогда я просто сажусь рядом и обнимаю, не обращая внимания на слабые попытки той освободиться. А потом вкратце рассказываю Софине свою историю. Сначала та не верит, но в моем повествовании уж слишком много подробностей, о которых обычных хуманс с этого материка просто не может знать. Вскоре она совсем затихает, уткнувшись мне в плечо.