Ошибки богов. Тетралогия
Шрифт:
Да и, что греха таить. Как бы мы не ненавидели наших мучителей, но пойти нам больше было некуда. После войны уцелевшие постепенно отстраивались, противостояли недобитым исчадиям Тьмы и закреплялись на отвоеванных позициях. Некому было возиться с подростками, прошедших ад как в клане, так и на поле битвы. К тому же на сотню выродков, как правило, находились не до конца потерянные души, скрывающие этот факт под маской равнодушия. Если бы не эти несколько некотян, мы бы не выжили. Или превратились в бездушных убийц, чего и добивались наши мучители.
Несмотря на то, что выживали лишь сильнейшие из нас, приток детей не ослабевал. Мусорщики не успевали вывозить детские трупы. Ублюдки понимали, что, если будут продолжать в том же духе, рано или поздно правда вскроется. К тому же на них давили сверху. Да, у них были свои покровители! Кто-то с самого верха спонсировал и прикрывал их. Но речь не о теневых королях…
Йоруичи остановилась, переводя дыхание от непривычно длинной речи. Потом пристально посмотрела мне в глаза и, видимо решившись окончательно, продолжила:
– Нас и остальных, прошедших суровый отбор, который проще назвать мясорубкой, и заклейменных кровавой печатью, уже не так мучили различными экспериментами и заклятьями. Как сказал один из них – “мы почти готовый товар”. Периодически нас продавали на сторону как различному отребью, так и высокопоставленным лицам для выполнения тех или иных заданий самой различной степени сложности. Несмотря на наш возраст, находились и любители сексуальных утех с девочками-подростками. – Тут лидер вздохнула. – Меня эта чаша тоже не миновала. Мне тоже пришлось пройти через это, равно как и всем остальным. Единственным условием продавцов “живого товара” была “сохранность лица”, чтобы это не помешало дальнейшим перепродажам. В остальном, все зависело только от фантазии покупателей.
Даже не представляю, к чему могла привести такая жизнь, – устремив глаза в пол, рассказывала Йоруичи. – Скорее всего, я бы сошла с ума, так как кровавая печать пресекала даже мысли о самоубийстве! Стоило только подумать об этом, как все тело скручивала ужасная боль. Наверное, мучители учли этот момент и настроили знак на запрет. Только представьте себе, как вы сражаетесь с порождениями Червоточин, а вместо награды, вам приходится ублажать жирного похотливого кота или кошку, что еще более отвратительно. Почти тридцать лет я провела в таком положении, пока не попала в поле зрения Джанны. К тому моменту, я практически отчаялась. Вы знаете, лорд, как, оказывается, легко обмануть печать? Достаточно всего лишь, не допуская мысли о самоубийстве, кинуться в самоубийственную атаку на превышающего умением и числом противника. Так ушли из жизни два моих названных брата, с которыми я провела все время в лагере.
Однажды меня продали какому-то торговцу, который водил караваны из одного селения в другое. Надо отдать ему должное, он был пожилым и милым семейным мужчиной. Сопровождая его, мы наткнулись на остатки патруля. Это сейчас стало редкостью, когда Измененные выходят из леса убивая все живое на своем пути, а раньше такое случалось повсеместно, несмотря на нашу победу. Такое чувство, что они даже не слышали о своем поражении.
– “Ты даже не представляешь, насколько права!” – подумал я, вспоминая труп с кабелями на пляже и встреченных тварей в джунглях. – “Если это роботизированные андроиды, то они действуют согласно заложенной в них программе несмотря на то, что центр управления может быть уничтожен”.
– … Предводительнице того отряда повезло, – продолжала Йоруичи. – Мы вовремя подоспели. Я, очертя голову, бросилась в самоубийственную атаку, так как моя жизнь уже давно не представляла для меня никакой ценности. Именно моя жертвенность и позволила тогда нам всем выжить. После боя спасенная начальница, которая и оказалась Джанной, захотела выразить мне благодарность за спасение. Мы разговорились и расстались друзьями. А через неделю она сама навестила наш клан…
– Прости, Йору, – перебил я ее. – Но разве никто не догадывался о происходящем? Не было комиссий, проверок?
– Почему же не было, – задумалась та, потянувшись так, что ее бюст едва не выскочил из узкого платья. Смущенно пискнув, Йоруичи прикрылась руками, а я сделал вид, что “не заметил”. – Мой лорд, напомню вам. Что нас прикрывали верхи, и мы заранее узнавали о грядущих проверках. К тому же, не такие они были дураки, чтобы заниматься своими мрачными экспериментами у всех на виду. Как правило, они мучили детей или в удаленных пещерах и подвалах, или в уединенных домиках подальше от основного селения.
Так вот, приехав без объявления в клан этих мерзавцев, она стала свидетельницей, как охранники издевались над несколькими детьми. Лишь чудом тогда им удалось замять скандал, поставивший под угрозу сохранение тайны общества этих мерзавцев. Если честно, мой лорд, – сказала она, поднимая взгляд на меня. – Я до сих пор не могу поверить в то, что могу спокойно раскрывать вам свое прошлое, не опасаясь приступов ужасной боли, разрывающей мое нутро от запрета кровавой печати. Уже только благодаря этому я беззаветно предана вам!
Она порывисто встала и принялась мерить шагами комнату, волоча за собой длинный шлейф. Я с удовольствием наблюдал за ее выпуклой попкой, затянутую в серебристое, обтягивающее ее ладную фигурку, платье. Заламывая руки, она остановилась перед кроватью, на которой развалился ее лорд, и, опустившись на одно колено, спросила:
– Мой лорд, позволено ли мне будет спросить?
– Йоруичи, хватит этого официоза, – махнув рукой, вздохнул я. – В семейном кругу называй меня просто по имени.
– Х-хорошо, Р-ричард…
– Вот! Уже лучше! Итак, о чем ты хотела спросить?
– Мой лорд, то есть Ричард! Могу ли я узнать, есть ли у меня… – замялась она, ерзая на пятках. – Позволено ли мне…
– Могу ли я, говно ли я? А вспомнила – магнолия! Хватит уже. Иди сюда и ложись на живот! Это приказ лорда. Выполнять! – прикрикнул я на заколебавшуюся девушку. Усиление голоса командными интонациями моментально сделали свое дело – Йоруичи выпрямилась как палка и бухнулась в кровать, запоздало вспомнив, что она не на службе. Но было поздно – мои пальцы уже забегали по ее спине в темпе расслабляющего массажа. Охнув от непривычного чувства, она попыталась вывернуться, но я прижал ее ногами, оседлав ее как ковбой на родео. Тогда она попробовала воззвать к голосу моего разума: