Ошибки богов. Тетралогия
Шрифт:
– А вы знаете еще какие-нибудь лекарства, Ричард, – тут же обступили меня остальные девушки. – Когда я вижу вас, Рич, у меня вот здесь все горит, – прижав мою руку к своему левому дирижаблю, сказала одна из официанток, крепко сбитая коровка с полновесной кормой, как у линкора. – А у меня горит здесь, – ловко перехватив инициативу, Гвинера прижала другую руку к низу живота. Пользуясь положением, пока другие стояли за стойкой, она прижалась ко мне, почти открытым текстом намекая на продолжение. Жар ее огненных бедер я чувствовал даже через ткань костюмов. – Вы не покажете нам еще какие-нибудь лекарства? – Да, может, у вас найдется рецепт для хорошего сна? – улыбнулась девушка леопардовой расцветки, скромно наматывая на руку пятнистый хвост.
– С удовольствием, дамы, – тут же
В общем, ужин затянулся еще на три часа. Я успел показать различные коктейли, пообжиматься с Гвинерой и другими девушками, когда поджигал сахар над абсентом. Делал искусственное дыхание одной из девушек, с непривычки, перебравшей с парами горящего «Адского» коктейля. Снимал со стола танцующую коровку, которая залпом проглотила три порции Б-52. Учил раскрасневшуюся Гвинеру правильно смешивать минералку с водкой, прижимаясь к ее бедрам. В конце концов, выносил на свежий воздух молодых Драконоид, не осиливших на спор несколько порций «Дайкири» и «Манхеттен» подряд. Заодно проверил, где у них не растет чешуя, пользуясь их полубессознательным состоянием. Впрочем, они не были против. Даже наоборот, возмущенно выдыхали слабенькие искры, когда я оставлял их на лавках. Ужасно не хватало музыки, даже завалящихся местных музыкантов.
Наконец, гости стали расползаться по домам и караванам, официантки принялись убирать зал. Моя компания, спотыкаясь, пошла по номерам. Дождавшись, пока они поднимутся наверх, я обнял и поцеловал задрожавшую от восторга лисичку: – Прости, Гвинера, сегодня ночью я занят. Но как будет минутка, обязательно забегу повидаться. – В любое время, Рич! – Жарко выдохнула та, – я здесь почти живу. Буду ждать!
Поднявшись в номер, я застал обеих подруг, дрыхнувших друг на друге и, не раздевшись на необъятном диване. С непривычки переутомившись днем, плюс, набравшись необычных для этого мира сильноалкогольных коктейлей. Удивительно, как они вообще смогли добраться до комнаты. А вот я совсем не хотел спать. Мне хотелось продолжения активных действий.
В поисках приключений я вышел из номера, двинувшись по направлению к двери навязанных на мою голову кошек. На стук открыла Минни, которая хоть и изумилась, но тут же попросила помощи: – Ричи помоги! Я не могу их дотащить до кроватей.
Собственно, ничего удивительного. Дорвавшиеся до дармовой выпивки (бухали то все, за исключением Минни), алкашки еле-еле добрались до номера, где попадали, кто куда успел. Томоки, единственная из прочих, лежала на постели, даже умудрившись снять обувь. Диана, как самая крепкая, вырубилась у самой двери, притащив обеих собутыльниц на своих плечах. Седжуани в интересной позе раком похрапывала у другой кровати, не дотянув до нее всего полметра. При взгляде на ее очаровательную попку, обтянутую полупрозрачной тканью, я тут же вспомнил про их прямые обязанности, как моих «рабынь» – служить закону, защищать невинных и выполнять прихоти хозяина. Вот только не люблю заниматься сексом с пьяными девушками, да еще и при детях. Тем не менее, как следует полапав Седжи за сокровенные места, я легко разложил ее на кровати. С Дианой пришлось повозиться. Она, похоже, никогда не снимала легкую броню, весившую около 30 кило. Не то, чтобы было тяжело, но ужасно неудобно. Минни, поблагодарив, вытолкала меня за дверь, намекнув на соблюдение приличий «незамужних девушек». Чувствую, еще намучаюсь с ней. Тут не выгорело, придется спуститься в зал.
Свет в зале еще горел, одна девушка – дракон домывала пол, за стойкой копошилась Гвинера, складывая посуду. Я беззвучно присел на стульчик, умилительно наблюдая за ее пушистым хвостом, который периодически открывал два упругих полушария. Закончив, Гвинера встала и потянулась, зевая. Повернувшись, она застыла, в позе ныряльщика, оторопело уставившись на мою физиономию.
– Так уж вышло, дорогая моя лисонька, – сказал я, опираясь на локти, – что сегодня мне ночевать негде. Начальство и остальные напились в хлам. Поэтому, если ты не против… – Рич! – Вскричала Гвинера, напугав бедную драконидку и бросаясь ко мне, чуть не перепрыгивая через стойку, – Ты не шутишь?! Это не розыгрыш?!! Ты серьезно свободен?!! – До самого утра, моя прелестница.
– Рич, Рич, Рич! Погоди минуту, пожалуйста! Так, – задумалась она, – Маргарита давно ушла домой, здесь остались только пара горничных, я и Эвелинн. Она сейчас домывает пол и идет на дежурство. Придумала! – засветилась она – Мы пойдем в другой номер высшего класса, который бронировали на сводную сестру Джанны. Но она уехала сразу после заседания, так что сейчас он свободен. Идем? – Да, конечно.
Она метнулась к недоуменно глядящей на нее драконидке, пошепталась и, взяв меня под руку, повела меня на третий этаж в противоположную сторону от комнаты, где спали мои уставшие «старушки».
«Вот так всегда!» – горестно вздыхая, подумала Эвелинн, уныло вытирая пивную лужу у стойки. – «Говорила мне мама, – оставайся в родном селении. Пусть в глуши, зато все свои и парнишки подрастают. Нет, приехала покорять центр Мидземья. Стою теперь, вытираю пол, пока старшая увела единственного на всю деревню красавчика. Хотя, сегодня было весело! Я так никогда не веселилась!» – улыбнулась она своим мыслям. – «Пожалуй, оно того стоило! А вдруг, завтра пойду его будить, а он будет один. И я такая подхожу к кровати, а он лежит, такой светлый, красивый, с голой грудью. А я прикасаюсь к нему и он сквозь сон хватает меня и прижимает меня сильными руками к себе, и его язык… Аххххх!» – Эвелинн и не заметила, как давно выронила швабру, предавшись сладким мечтам, пока ее руки сжимают сквозь юбку место, до сих пор не виденное ни одним мужчиной. Опираясь на крепкий хвост, она предалась полностью новым ощущениям, не замечая как по ее личику гуляет глупая улыбка…
Тем временем, Гвинера не переставая целоваться, пыталась одновременно на ощупь найти кровать и стянуть с себя пропотевший костюм, намертво прилипший к телу. Звериная похоть, полностью поглотившая ее полулисью натуру, и длительная сексуальная голодовка без остатка растворили ее здравый смысл. Зарычав, она принялась когтями драть опостылевшую ткань, когда на ее ладони мягко опустилась рука Ричарда.
– Спокойнее, моя пушистая лисонька, – улыбнулся он, нежно расстегивая ее блузку и пояс, – У нас вся ночь впереди. Прими пока душ, а я постелю и приготовлю кровать.
Сняв с нее рубашку, он подтолкнул ее в сторону ванной, слегка шлепнув по подтянутой попке. Зайдя внутрь, Гвинера включила душ и, освободившись от остальной одежды, бессильно прислонилась к стене.
«Какой же все-таки, он нежный и предусмотрительный! – думала она, нежась под теплыми струями воды, – те трое, что были у меня раньше, думали только о себе. Он особенный. Клянусь, эту ночь он запомнит надолго!»
Я тем временем, пытался освоить работу артефакта, отвечающего за освещение. Небольшая круглая сфера работала от голосовых команд с наложением рук. Добившись от нее мягкого интимного полумрака, я занялся приготовлением легких закусок и напитков, составляя их на прикроватном столике. Когда из ванной вышла, завернутая как эскимо и красная как вареный рак Гвинера, я полностью был готов к действиям. Нервно поводя влажным хвостом из стороны в сторону, лисичка подошла и опустилась возле меня. Не став терять времени, я нежно обнял ее за плечи и опустил на кровать, нависая над ней, как коршун над беззащитным птенцом…
Но, внезапно, глава закончилась. Рекламная пауза!
Глава 23 "Герои меча и магии. Пресиквел. REMASTERED"
Легким движением руки полотенце, скрывающее лисьи прелести превращается в смятый бельевой комок на полу и грациозную фигуру Гвинеры больше ничего не скрывает. Сержант рвется в бой, чтобы заработать внеочередное звание, покрыв себя потом и оружейной смазкой, но генерал решает поднять мораль и боевой дух. Поэтому, сначала я начинаю смаковать поцелуями лицо и шею лисички, постепенно спускаясь к небольшим яблочкам, увенчанным острыми сосочками, которые так и просятся в мою ладонь.