Ошибки Камиля

Вьюга Александра

Свиридов встретил его в футболке, потёртых домашних джинсах и тапочках. Камиль всегда отмечал, что Свиридов симпатичный, если не сказать красивый. Высокий, одного роста с Камилем, чуть пошире его в плечах, с мягкими светлыми волосами и голубыми глазами. Но в сексуальном плане Свиридов Камиля никогда не привлекал. Камиль считал его слишком мягким, не видел в нём мужика, под которого хотелось бы лечь.

Свиридов пропустил Камиля в квартиру и забрал у него пакет с покупками:

– Ты мокрый весь. Я тебе дам сейчас сухое,

переодеться.

– Лёш, мне бы шмотки постирать, я два дня уже в них хожу.

– Снимай, я в стиралку кину. К утру высохнут. И… я тебе трусы новые дам, и носки.

Вещи Свиридова хорошо подошли Камилю, и через пятнадцать минут он сидел на кухне в спортивных штанах, футболке и тапочках и разливал по стаканам пиво и по рюмкам водку.

– Леш, свари сосиски, – попросил Камиль.

– Да ну их. У меня суп есть, и макароны с мясом.

– Не хочу. Хочу сосисок, – упрямо сказал Камиль.

Свиридов снова не стал спорить, поставил на плиту кастрюлю с водой и положил в неё половину упаковки сосисок.

Камиль думал, что правильный Свиридов откажется пить, но он не отказался. Опрокинул в себя рюмку и закусил куском сыра. Потом сделал несколько глотков пива. Он ни о чём не спрашивал Камиля, просто сидел рядом, как будто так и надо. Камиль вздохнул и начал рассказывать сам:

– Меня отец из дома выгнал.

– За что?

– Узнал обо мне кое-что, что ему сильно не понравилось.

– Расскажешь, что именно?

– Нет. Может позже. Не сегодня.

– Хорошо. – Свиридов поставил на стол тарелки и достал кетчуп для сосисок. – Почему ты днём за вещами не съездил? Или у тебя отец дома сегодня?

– Нет, у меня ключей нет. Они в квартире остались.

– Ты с отцом только живёшь?

– Нет, мать ещё. Но я не хочу просить у неё помощи, не хочу впутывать её в наши разборки, понимаешь? Теоретически она могла бы помочь, поговорить с отцом, он может и смягчился бы. Но… Это моя война. Отец должен смириться, принять меня… – Камиль замолчал, поняв, что начинает говорить лишнее. Он поднял рюмку и потянулся ею к Свиридову: – Давай за родителей. За их здоровье.

Свиридов тоже взял рюмку, обхватил её ладонью и опустил глаза:

– Извини, я за своих могу только не чокаясь выпить. Они погибли.

– Чёрт. Прости, – повинился Камиль и опрокинул в себя рюмку.

– Ничего, это давно было. Десять лет назад. – Свиридов достал горячие, исходящие паром сосиски из воды, положил их в большую миску и поставил на стол.

Камиль наколол сосиску на вилку и впился в неё зубами. Немного обжёгся, но всё равно едва не заурчал от удовольствия.

Доев первую сосиску, он спросил у молчащего Свиридова:

– Так ты один, выходит, живёшь?

– Нет, с братом. Когда родители погибли, мне десять было, а брату двадцать два. Он на двенадцать лет меня старше. Он меня воспитал, и мы так и живём вместе.

– Это ему сейчас тридцать два, выходит? А семья

у него есть.

– Нету. – Свиридов опустил глаза. – Он работает много. Карьера, всё такое…

Камиль посмотрел на часы:

– Ну и где он? Времени-то много уже.

– Он сегодня поздно вернётся. У них то ли корпоратив, то ли встреча какая… Не помню.

Уговорив весь алкоголь, Камиль со Свиридовым начали готовиться ко сну. Свиридов завёл Камиля в свою комнату:

– Извини, у меня только кровать. Спать вместе придётся.

Камиль покосился на пьяно раскачивающегося Свиридова:

– Не боишься со мной в одну кровать ложиться?

Свиридов рассмеялся:

– А что, мне есть чего бояться?

– Нет. Бояться тебе нечего. Но и рассчитывать тоже не на что.

Глаза Свиридова удивлённо округлились:

– Да ты что, Кам?! Ты про меня подумал?!. Решил, что я к тебе подкатываю?! Да вовсе нет! Я девушек люблю! Я абсолютно нормальный!

– Вот и славно! Чур я с краю! – Камиль скинул штаны и в трусах и футболке улёгся на край кровати, завернулся в половину одеяла и практически сразу заснул.

***

Второй день подряд Камиль просыпался с тяжёлой, гудящей с похмелья головой. Он выключил будильник и посмотрел на спящего рядом Свиридова. Толкнул его. Тот поморщился:

– Ммм… Сейчас… Ещё две минутки.

Камиль встал с кровати и, заглянув в туалет, вошёл в кухню. Там он увидел стоящего к нему спиной и жарящего яичницу парня. В первую секунду Камилю показалось, что перед ним Свиридов. Но он тут же понял, что ошибся. Парень стоял в одних светло-серых боксерах и был чуть шире Свиридова в плечах, чуть выше и чуть мускулистее его. И это был действительно Свиридов, только Свиридов-старший. Повзрослевшая и возмужавшая копия Лёши.

Камиль уставился на его упругую узкую задницу, пополз глазами выше, по ровной рельефной спине, к широким плечам, и в голове у него забилось: «охуенный! охуенный! охуенный!»

Парень сдвинул сковороду на холодную конфорку, обернулся к нему и уставился с недоумением:

– Ты кто такой?

– Я Лёшин друг. Камиль.

Камиль продолжил разглядывать парня. Спереди он был ещё лучше, чем сзади. Такие же как у младшего брата мягкие светлые волосы, такие же большие глаза, только не голубые, а серые, стальные. И подбородок более волевой, а ещё так идущая ему утренняя щетина.

Камиль приоткрыв рот глянул ниже, на выпуклые грудные мышцы и ровный, чуть впалый живот, проследил взглядом дорожку светлых волос и остановился на обтянутом тканью трусов члене. Во рту пересохло, а в паху потяжелело. Он непроизвольно облизнул губы и поднял на парня взгляд. И тут же наткнулся на перекошенное злобой выражение лица. Холодные стальные глаза с чуть расширившимися зрачками метали молнии.

Свиридов-старший шагнул к Камилю и схватил его за плечо:

– Что тебе надо от моего брата?!