Осип Мандельштам: ворованный воздух. Биография
Шрифт:
Впрочем, в большинстве стихотворений Сталин предстает не столько явлением, сколько повелителем природы, управляющим ею по своему божественному усмотрению: «Пред тобою тают / Ледяные горы / И молчит прибой» (Я. Колас) [929] ; «Покорны тебе гора и река, / Сильней ты всех рек и гор» (Г. Леонидзе) [930] ; «Воздухом синим, течением рек / Помощь пришлет тебе тот человек!» (С. Михалков) [931] .
Неудивительно, что во многих стихотворениях Сталин косвенно или прямо сопоставляется с садовником (или, может быть, лучше сказать – с Садовником):
929
Там же. С. 39.
930
Там же. С. 45.
931
Родина счастливых. Сборник стихов, посвященных выборам в Верховный
Образ Сталина-Садовника позволял советским поэтам неброско совмещать в портрете вождя социальное с сакральным: «Ходит за каждым цветком, за каждой былинкой простой / Сталин – великий садовник нашей страны родной» (Я. Виртанен); [933] «Земля казахстанская в пышном цвету, / И я, возрожденный, со степью цвету – / Взрастил нам цветы эти Сталин» (Орымбай); [934] «Глядит с мавзолея садовник, слегка улыбаясь» (Е. Полонская) [935] . В функции частной разновидности образа садовника предстает в стихах о Сталине жнец: «Ты высушил топи и дал урожай нам» (В. Кипиани) [936] .
932
Там же. С. 137.
933
Стихи и песни о Сталине. С. 16.
934
Родина счастливых. Сборник стихов, посвященных выборам в Верховный Совет СССР. С. 15
935
Полонская Е. Новые стихи: 1932–1936. Л., 1937. С. 89.
936
Грузинские стихи и песни о Сталине. С. 31.
Можно привести очень много примеров из стихотворений поэтов 1930-х годов, в которых Сталин сопоставляется с солнцем. Такие уподобления, как и некоторые другие наши примеры, идеально вписывающие сталинский коллективный текст в многовековую традицию изображения властителя, были весьма удобны для использования в панегирических произведениях о вожде. Они предоставляли удобную возможность сервильным стихотворцам воспеть: а) животворящие тепло и свет, которые Сталин несет человечеству; б) сталинскую сверхчеловеческую способность пребывать одновременно во многих местах; в) его особое, высшее положение в ряду людей и явлений природы.
Многочисленные величания Сталина в качестве садовника, как и уподобления его разнообразным явлениям природы (в первую очередь солнцу), позволяли советским поэтам 1930-х годов избегать прямого называния руководителя государства Богом, что кричаще противоречило бы атеизму, агрессивно насаждаемому тогда в СССР. Однако некоторые стихотворцы, особенно те, которые могли себе позволить прикрыться пышными национальными традициями, почти прямо восхваляли Сталина как божество, прибегая к посредничеству перифраз, сравнений и метафор. Поэтому, хотя, разумеется, не только поэтому, столь большая роль в освоении сталинской темы в 1930-е годы была отведена представителям народов СССР. К уже приведенным выше примерам прибавим еще три, взятых из стихотворений соотечественников вождя: «Ты нас выковал» (В. Горгадзе) [937] ; «И ты недостижимого достиг: / Ты пересоздал ум людей и душу» (Н. Мицишвили) [938] ; «Спаяны мы, словно звенья, / Волей вождя непреклонной» (П. Яшвили) [939] .
937
Грузинские стихи о Сталине. С. 24.
938
Стихи и песни о Сталине. С. 55.
939
Там же. С. 93.
Чуть более тонкий вариант этого же льстивого приема заключался в отождествлении Сталина с едва ли не самым главным в античной мифологии богоборцем – Прометеем: «Он Прометеевым огнем согрел / Тебя, и ты, по старой сказки слову, / Из зуб дракона нижешь тучи стрел, / Орфей, с рабов сдвигающий оковы» (Н. Мицишвили) [940] ; «Новые всходы лелея, / Соединяя народы, / С новым огнем Прометея / Стал ты на страже свободы» (П. Яшвили) [941] .
940
Там же. С. 54. О стихотворении Мицишвили в связи с образом Прометея в стихотворении «Когда б я уголь взял для высшей похвалы…» впервые упомянул А. С. Кушнер. См.: Кушнер А.С. Аполлон в снегу. Заметки на полях. Л., 1991. С. 240–241.
941
Стихи и песни о Сталине. С. 94.
Конечно же, стихи о Сталине-богочеловеке 1930-х годов не могли обойтись без мотива смерти за вождя и героической смерти по приказу вождя: «За тебя, любимый Сталин, / Жизнь отдам без колебанья» (Грузинская народная песня) [942] ; «И те, кого несут в пожар зари / Наполненные газом пузыри, / И те, кто в Арктике, – они умрут, / Лишь скажешь ты: “За родину умри!”» (С. Сейфуллин) [943] ; «Отец наш, мы жизни свои отдадим, / Умрем если нужно, но мы победим!» (И. Шаповалов) [944] .
942
Грузинские стихи и песни о Сталине. С. 151.
943
Стихи и песни о Сталине. С. 69.
944
Шаповалов И. Время близится: Стихи. С. 6.
Одной из ключевых тем сталинского коллективного поэтического текста 1930-х годов была тема чрезвычайно затрудненной в реальности коммуникации с вождем. О личной встрече со Сталиным мечтали, как о любовном свидании: «Оробел, не знаю, / Как вождю сказать мне про любовь свою» (А. Александрович) [945] . Визуальный контакт со Сталиным-божеством описывался как едва ли не самая заветная мечта: «Ласточкой быть желал бы, / Ласточкой быстрокрылой, / Легкой и стройной телом, / Чтоб побывать в Кремле, / Чтобы хоть раз увидеть, / Как улыбнется Сталин, / Слушая речи новых, / Созданных им людей» (М. Муртазали) [946] .
945
Стихи и песни о Сталине. С. 6.
946
Там же. С. 56.
Отсюда особая функция в поэтической сталиниане 1930-х годов мотива рукопожатия, устанавливающего и удостоверяющего тактильную связь простого советского человека с богом: «Стахановцам помнится долго / Пожатие сильной руки» (В. Гаприндашвили) [947] ; «В стороне, где звезды ярки, / Где обилие машин, / Где Великий Вождь – доярке / Руку жмет от всей души» (С. Гордеев) [948] ; «Товарищ Сталин улыбнулся тоже / И подошел. Рукопожатьем молча / Они лишь обменялись, и тогда / Впервые в жизни комиссар заплакал» (В. Саянов) [949] ; «Сам Сталин принял нас в Кремле, / Мы говорили там с вождем… / Кто мог мечтать у нас в селе, / Что руку мы ему пожмем!» (Н. Шубоссинни) [950] .
947
Там же. С. 19.
948
Гордеев С. Горячее дыхание. С. 94.
949
Саянов В. Лирика: стихи. С. 55.
950
Стихи и песни о Сталине. С. 91.
Однако вожделенный контакт с вождем мог осуществляться не только прямо, но и через посредничество чудесных помощников, в первую очередь через повсюду развешанные и расставленные портреты Сталина (как через иконы). Такой способ описан, например, в одном из стихотворений Аделины Адалис:
И два знакомых сердцу человека,С которыми, как говорится, «лично»Знаком я не был, – но не в этом суть…Подняв к седеющим вискам ладони,Приветствуют меня, проводят взглядом –Спокойный человек в простой шинели,А рядышком – родной Луганский СлесарьС суровым, но мечтательным лицом… [951]951
Адалис А. Братство: стихи 1936 г. С. 8–9. «Луганский Слесарь» – К.Е. Ворошилов.
Иногда Сталин приходил к советским людям в качестве героя стихов и песен: «Мы именем твоим полны, как песней. Вот она / Летит, взывая к доблести, восторгом окрылив» (Н. Зарьян) [952] ; «Песни о нем молоды и счастливы» (Е. Рывина) [953] ; «О Сталине мудром, родном и любимом / Прекрасную песню слагает народ» (Народная песня о Сталине) [954] .
Еще один способ контакта «простого человека» со Сталиным – аудиальный – описан в по-своему выразительном стихотворении Александра Жарова:
952
Стихи и песни о Сталине. С. 36.
953
Родина. Стихи и переводы ленинградских поэтов. С. 18.
954
Стихи и песни о Сталине. С. 62.