Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.
Шрифт:
Анукрис попыталась сесть. Голова закружилась, она привалилась спиной к стене и закрыла глаза. Боль, исчезнувшая в блаженном беспамятстве, вернулась вновь. Болело все, казалось, что она жива только по прихоти богов, вздумавших проверить, сколько мучений может вынести человек. Оглядев себя, девушка убедилась, что лишена какой-либо одежды. От вида собственного тела, покрытого многочисленными синяками и ссадинами, на глаза навернулись слезы. Она всхлипнула и, подняв глаза к потолку, с удивлением заметила рядом с окном странный рисунок,
Стукнула дверь, вошел Якуануб с кувшином и миской. Увидев, что пленница сидит, он покачал головой, что-то прошептав.
Девушка безучастно посмотрела не него.
— Ешь и пей, — сказал мужчина.
Анукрис поставила чашку с кашей на колени и с жадностью припала к кувшину, где оказалась простая чистая вода.
Якуануб присел на корточки и, глядя на неё снизу вверх, тихо спросил, коверкая либрийские слова.
— Ты жила в Нидосе?
— Да, — ответила девушка на том же языке. — Четыре года.
Мужчина быстро поднялся, выглянул за дверь.
Вернувшись, он наклонился над ней.
— Ты что-нибудь слышала о Пелие, сыне Такуса? Это мой отец. Его дом в квартале Зенас, за площадью Великого флота?
— Прости, но это имя мне незнакомо, — развела руками Анукрис.
— А об Гарии его дочери? — в глазах собеседника еще теплилась надежда на чудо.
Но девушка опять покачала головой.
Якуануб скорбно поджал губы.
— Нидос город большой, — видя его огорчение, виновато проговорила она и, желая как-то приободрить, спросила. — Твой отец был капитаном?
— Почему ты так решила? — вскинул брови мужчина.
Пленница растерянно пожала плечами.
— Не знаю. Просто в тех местах много домов капитанов.
Не в силах сдержать волнение, Якуануб схватил её за плечи.
— Я вспомнил! Все вспомнил! Он плавал на корабле "Одинокая звезда". Спасибо тебе, девочка!
— Как же ты здесь оказался? — спросила Анукрис.
— Как-нибудь расскажу, — он посмотрел на дверь. — Слушай меня внимательно и запоминай. Быть может, проживешь подольше.
Молодая женщина всхлипнула.
— Лежи и ни в коем случае не вставай! Кричи, когда он будет тебя осматривать! Но только там, где действительно больно. Помни, он легко угадает любую фальшь.
Якуануб встал, выпрямился и, глядя вперед, громко сказал по-келлуански:
— Когда будешь иметь счастье лицезреть Повелителя смерти, будь почтительна так, словно разговариваешь с самим Келл-номархом.
Он быстро покинул комнату, оставив пленницу в полном недоумении. Девушка легла и принялась медленно есть кашу, хотя аппетит от всего услышанного у неё пропал полностью. Оставив больше половины, Анукрис поставила чашку на пол и стала ждать.
Голова болела так, что глаза закрывались сами собой, но сон не приходил и, помучившись, она вновь смотрела в потолок на таинственный, невиданный знак. Но даже думать не хотелось. Становилось все холоднее, девушка вытащила
Пленница не расслышала, как раскрылась дверь. Чьи-то сильные руки сорвали одеяло. Открыв глаза, она увидела недавнее чудовище. Оскаленная пасть на черном лице щерилась треугольными зубами, на щеках бугрились страшные шрамы, но Анукрис уже ничего не боялась.
— Поверни её, Раномин! — раздался надменный голос.
Страж покоев развернул дрожавшее тело, и молодая женщина увидела высокого худого старика в длинной рубахе с широкими рукавами. Подол непривычного одеяния покрывали странные знаки, вышитые золотом и серебром, а на груди висел золотой медальон в виде человеческого черепа с красными камешками в глазницах.
Пленница смотрела на него отстраненно, словно издалека, как будто происходящее её совсем не касается. Черное чудовище отступило к стене, поставив возле лежанки резной табурет и почтительно приложив ладони к груди. Анукрис увидела, что они очень похожи на человеческие, только указательный палец как бы прирос к среднему, а безымянный к мизинцу. От этого создавалось впечатление, что их только три. Но она не заметила никаких когтей. Могучее тело стража покоев покрывали многочисленные шрамы, а из одежды присутствовала только грубая набедренная повязка на чреслах. Но это ужасное лицо… Девушка с трудом отвела от него взгляд.
Повелитель смерти опустился на табурет и, положив ей на лоб узкую ладонь, что-то пробормотал на загадочном языке.
— Якуануб! — громко позвал он.
В комнату вошел знакомый мужчина и опустился на колени.
— Слушаю, Повелитель.
— Видишь, что она больна?
— Да, Повелитель.
— Ты знал об этом?
— Я говорил вам.
Старик нахмурился.
— Мои инструменты.
Страж покоев метнулся в коридор и поставил перед стариком оббитую кожей шкатулку. Повелитель смерти вытащил оттуда странную трубку из слоновой кости. Приложив широкой конец к груди пленницы, другой он прижал к своему уху.
— Дыши!
— Что? — не поняла девушка, с трудом разбирая его слова сквозь стук собственных зубов.
— Надо добавлять "Повелитель"! — зарычал Раномин.
— У неё жар, — недовольно сказал старик, поднимаясь и глядя на Якуануба. — Что я буду делать с этим мясом?
Не поднимаясь с колен, тот спросил, глядя на Повелителя с собачьей преданностью:
— Разве ваше несравненное искусство не может вернуть ей здоровье?
— Это займет время, — нахмурился старик, возвращаясь на табурет. — А здоровая молодая женщина мне нужна через пять дней. Звезды не могут ждать. Проще заказать новое мясо.