Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
Гатомо взглянул на старшего соратника. Вдвоем они вошли в пещеру отшельника. Пол застилали сухие травы, от запаха которых запершило в горле. В углу поблескивал гаснущими углями очаг, дым от которого уходил в узкую расщелину. Вдоль стены на веревках висели пучки трав, на полках теснились деревянные и глиняные плошки. Рыцарь окинул жилище монаха быстрым внимательным взглядом. Осмотревшись, они вышли на воздух.
– Если жар уже спал, я пришлю
– Без няньки, - монах опять уставился на горизонт.
– Она же совсем маленькая!
– повысил голос рыцарь, скулы его побледнели. Соратники, давно знавшие господина видели, что он едва сдерживает себя. Одно его слово, и они изрубят старика.
– Чем тебе мешает нянька?
– Исцеление потребует полной отдачи и строгой дисциплины, - ответил Кимцзы.
– Но кто будет ухаживать за ней?
– Я, - спокойно ответил отшельник.
– Я совсем не знаю тебя!
Монах взглянул на Гатомо.
– Если не доверяешь, зачем просишь помочь?
Рыцарь не нашел, что ответить. Отшельник перевел взгляд на горизонт.
– Пришли с ней любого, кому доверяешь. Но это должен быть мужчина.
Гатомо отвернулся.
– Уходим, - громко скомандовал он.
Вернувшись в деревню, он раздал отнятые у разбойников продукты тем крестьянам, у кого в домах жили соратники. Потом навестил Сайо. Девочка спала, посапывая во сне. Лихак, растиравший в ступке какое-то лекарство, поклонился рыцарю. Прикорнувшая у постели девочки нянька, проснулась и упала на колени.
– Жар спал, мой господин, - шепотом проговорил лекарь.
– Как ее ноги?
– понизив голос, спросил Гатомо.
– Увы, - развел руками Лихак.
– Их можно вылечить?
– Мне такие средства не известны, - ответил лекарь.
– Дети редко болеют этой болезнью...
– Знаю!
– оборвал его рыцарь.
– А выживают еще реже.
– Я оставлю лекарство, - поспешно заговорил Лихак.
– И скажу, как им пользоваться.
– Оставляй, - согласился Гатомо.
– Что от тебя еще ждать.
– Мне жаль, что я не всесилен, - ответил глубоким поклоном лекарь.
Утром рыцарь расплатился с Лихак и приказал трем соратникам проводить его до Мусимо. От части ему было жаль уплаченных лекарю денег. Жизнь он девочке спас, но она осталась калекой. А это значит, что ей не удастся создать семью. Когда-то Гатомо дал клятву устроить ее жизнь, а он привык отвечать за свои слова. Исчерпав все средства, придется воспользоваться последней возможностью.
– Я решил отправить Сайо к монаху, - в полголоса сказал рыцарь.
– Возьми соратника и запас еды на неделю для двоих.
– Да, Гатомо-сей, - поклонился Макао.
– И тебе придется остаться с ней.
– Как это?
– не понял верный соратник.
– Ты останешься у монаха, - пояснил Гатомо.
– Ты единственный, кому я могу доверить жизнь Сайо. И мою честь.
Макао молчал. Господин пытливо взглянул ему в глаза.
– Ты помнишь, что я поклялся сделать все для счастья девочки?
– Да, Гатомо-сей.
– И ты помнишь, когда и кому я дал эту клятву?
– Да, мой господин, - старший соратник застыл в глубоком поклоне.
– Ты останешься с ней, и будешь оберегать ее.
Макао выпрямился.
– Я буду хранить ее как свою дочь.
Гатомо и старший соратник поклонились друг другу.
На следующее утро Гатомо проводил маленький отряд до опушки леса. Новый старший соратник почтительно молчал за правым плечом. Когда Макао с соратником и двумя крестьянами, несшими маленький паланкин, скрылись среди деревьев, рыцарь почувствовал в сердце сосущую пустоту. Сколько лет придется провести девочке в лесной пещере, знает только Вечное небо. И будет ли от этого толк? А ему нужно тропиться. Закончить строительство замка, жениться, родить наследника и навеки закрепить Кувами за своим родом.
2.
20 день месяца Оленя 964 год Сына Неба
– Деревня называется Кувами-но-Гатомо, - проговорил ученик.
– И дальше еще много всего.
Он раскладывал на широком листе лопуха свежие куриные яйца, лепешку, миску с вареным рисом и вымытые в ручье молодые морковки.
"Значит, до горы Осенних дождей всего два перехода", - подумал Ро Тай, молча взяв одно из яиц.
– Там теперь новый хозяин, - продолжал Анмин.
– Рыцарь Гатомо.
– Тебя кто-нибудь видел?
– Что ты, учитель, - обиделся подросток.
– Я же ученик самого Мастера Теней!
– Даже здесь в лесной чаще не стоит говорить такое, - нахмурился Ротай.
Анмин побледнел и, упав на колени, ткнулся лицом в прелую листву:
– Прости, учитель, я виноват!
– В наказание будешь молчать, пока я не разрешу.
Молодой человек кивнул, не поднимая головы.