Шрифт:
Пролог
Мы сидим с Воланом на срезанной вершине уже второй час. Вечереет. Вокруг Сталагора вроде как лето, а вот чуть дальше на север снегом укрыто практически всё видимое пространство. Обычно то видно не так уж и много. Туманы, метели или сизая дымка начинаются буквально в нескольких часах ходьбы в сторону Ледяных Пустошей. Силы природы будто закрывают что-то страшное от взгляда, чтобы не пугать возможного зрителя. Погожие дни тоже бывают, но безоблачное небо обычно является местами. Среди обширных северных земель открываются просветы и прогалины с падающими в них лучами солнца.
Сегодня же погода для горных районов редкая. Возвышенности Пустошей видно практически до самого горизонта. Пожалуй такую картину я первый раз в жизни наблюдаю. Это меня напарник сюда позвал -- полюбоваться.
Признаться зрелище действительно впечатляет -- это со стороны долин частенько можно горизонт наблюдать, а вот пустоши всегда закрыты для взора. Хотя как-то всё же однотипно горы пустошей выглядят. Некоторые так и вовсе как близнецы -- не отличить. В Живых Горах каждая вершина или пик единственные в своём роде. Пустоши же, ну как сказать, вроде не горы, а паханное бугристое поле. Нет возвышающихся над другими громад или резко уходящих вниз провалов.
– Как разделочная доска топором побитая.
– Пьяно пробурчал я.
– Никакой красоты.
– А час назад восхищался.
– Ответил не менее нетрезвый Волан откупоривая пятую бутылку игристого вина, добытую нечестным путём у доверчивого человеческого купца.
– Да и вообще, это издали всё так однотонно и плоско, а вблизи может прекрасно. Может там тоже непроходимые дебри и тайные тропы. Твоё здоровье амадзин.
– Твоё дворф.
А ведь действительно может быть всё дело в том что далеко до пустошей. До самого горизонта только горы и снег, со стороны Квезы совсем не так.
– Слушай Волан. Мне вот интересно, а что снежники по дороге жрут, друг друга? Да и где там жить? Да и вообще откуда они там берутся и зачем проделывают такой путь?
– Ну.
– Напарник медленно поморгал в сторону Пустоши.
– Обычно тут туман стеной, я считал за хребтом долина и всё такое.
– Все считали наверное. Ты глянь тут ходьбы на месяц, а недомерки без мешков приходят.
– Значит жрут друг друга. Точно!
– Хлопнул себя по лбу Волан.
– Серые их с собой как жратву берут.
– Никогда не видел чтоб обглоданные снежники валялись.
– Падальщики доедают.
– Мудрый ты парень, дворф.
– А то.
– Улыбнулся напарник и неприлично хрюкнул.
– А сам был с той стороны?
– Зачем?
– Ну.
– Пожал я плечами.
– Глянуть как серые снежников жрут.
– Пошли глянем.
– Ну и пошли.
– И пошли.
– С вызовом выпятил грудь Волан.
Вытащил один из своих кинжалов. В руках моего дворфа тот сразу почернел и хищно изогнулся. Протянул в сторону пустоши и пьяно закричал: "За Сталагор". Вернее хотел закричать, но вышло как-то слабовато, я бы даже сказал глухо и жалобно. Напарник шумно выдохнул и отрубился откинувшись на пушистую накидку.
– Воин.
– Усмехнулся я.
– Могёшь.
Глава 1
– Бегом!
– Мерик ухватил меня за руку и бесцеремонно потянул за собой.
– Все уже собрались.
– Успеем.
– Успокаивал я друга.
– Останемся без волков.
– Чуть ли не подпрыгивая дёргает за рукав товарищ.
Пришлось добавить ходу. Сомневаюсь что начнут без нас, но мало ли. Вдруг Риха взбунтуется -- новоиспечённые мамаши они такие, тем более если волки.
Честно говоря все считали ездового зверя Карета (сам дворф помалкивал) -- волком, пока он не начал катастрофически толстеть. Когда от амадзинов посыпались шуточки в стиле -- больше нужно зверюгу выгуливать и скоро не пройдёт в коридор. Карет отшутился фразой: появятся волчата долго будешь извинятся. После чего превратился в неприкасаемого и всемогущего горца. Извинятся перед ним стали ещё до того как обидят.
Сегодня волчица Риха наконец оволчилась или как оно там у волков. Сколько появится зверят никто не в курсе, но обычно их от трёх штук. То есть хватит только действующим амадзинам, да и то не факт.
Гуськом ворвались в комнату перед покоем отведённым для волчицы, чуть не сбив с ног хмуро глянувшего Хларта.
– Взрослые горцы, амадзины, а как дети.
– Протянул руку с соломинками.
– Тяните, чем короче тем первее.
В руке он держал целых шесть соломин, ну значит на меня точно хватит и можно не переживать. В любом случае сначала амадзины тянут, а потом уже дядька с Каретом порешают кому оставшихся зверят раздать.
Мне выпало вторым. После того как потянули все присутствующие у Хларта осталась самая короткая -- везунчик. Дядька размял плечи и скрылся в покое. Оттуда доносился скулёж, царапанье и рыки мамаши. Не было амадзина пару минут и вернулся он сияющий как солнечный диск.
Держит на руках слепого новорождённого волка. Если волчонок откроет глазки первый раз и увидит мамку или пустое место, ездовым ему уже никогда не быть. Либо вечный одиночка, либо дикий зверь воспитается. Теперь Хларт для него мамка и папка и всё остальное. Придётся ему безвылазно сидеть у этого комка шерсти дней десять. Причём раньше чем через пять он всё равно глаза не откроет, а сидеть надо -- к запаху хозяина приучать.
Дядька подгибаясь побрёл к себе. Тяжелый видать зверёныш, не удивительно -- размером с четырехмесячную овчарку, а ведь только родился.
Мерик затолкнул меня в комнату со словами:
– Не тормози очередь.
Вот они. Скулят, тыкаются в мамкино брюхо, неуклюже наступают друг на дружку и падают толкая остальных. Серые, мохнатенькие, симпатичные покуда мелкие. Моё лицо тронула широкая улыбка.
– А что делать?
– Шепнул я Карету придерживающему Риху за загривок.
– Да хватай любого и тяни, кому твой запах понравится сопротивляться не будет.
Протянуть руку я не успел. Чуть приблизился и шерсть на загривках слепых волчат встала дыбом. Двое заскулили залезая под мамку, трое злобно (насколько это возможно для таких малюток) зарычали, а один даже клацнул зубами в мою сторону. Смотрелось это довольно умильно, пока не зарычала Риха.