Осколки мира
Шрифт:
— Как я рад, вы очнулись! Я уже начал беспокоиться. Вы слишком долго не приходили в себя, а при такой потере крови… Вас принесли сюда почти мертвую, еще несколько минут и было бы поздно. Мне пришлось наложить полсотни швов, без наркоза, но вы так и не пришли в себя.
С трудом, отделив присохший язык от неба, я прохрипела:
— Где я?
— В больнице, точнее, в моей лаборатории. Я занимаюсь здесь научными разработками, экспериментирую и лечу местных жителей.
— Давно я здесь?
— Два дня, вас
— Кто меня принес?
— Владыка Дрэгон, он сказал, что нашел вас едва живую, на полу вашей комнаты, вы истекали кровью.
Я попыталась задать следующий вопрос, но язык совершенно отказывался мне повиноваться.
— Дайте воды, — звук, вырвавшийся из горла, был не похож даже на хрип.
Мужчина, вскочив, тут же принес стакан с чем-то мутным и неприятным на вид:
— Выпейте, это восстановит ваши силы, моя собственная разработка.
Я даже не стала спрашивать, что это, просто закрыла глаза и молча осушила стакан до дна. Откинувшись на подушку, и мысленно проследив за движением этой странной жидкости по моему организму, я посмотрела на мужчину:
— Как вас зовут?
— Простите, я не представился раньше, совершенно вылетело из головы. Меня зовут Карим, я занимаюсь в этом мире наукой, хотя, иногда, мне приходится быть врачом.
— Карим, почему у меня связаны руки? — наконец я задала интересующий меня вопрос.
— Потому, что я так приказал, — раздался знакомый голос, тут же вызвавший у меня приступ мигрени. Владыка Дрэгон.
Войдя в немаленькую лабораторию, он, казалось заполонил ее. Похоже, у меня начинает развиваться клаустрофобия и морская болезнь, одновременно. Карим, видимо, почувствовав нечто схожее, поспешил удалиться.
— Знаешь, если бы я знал, что ты склонна к суициду, я бы не морочил голову, по поводу спасения твоей жалкой жизни пару недель назад.
— Какой суицид? — с открытым ртом и вытаращенными глазами, я, наверное, выглядела довольно глупо.
Владыка приблизил ко мне свое разозленное лицо и резко, как будто хотел убить меня каждым словом начал:
— Если надумала пускать себе кровь, делай это в другом месте. И подальше от тех, кто за тебя волнуется. Кайл почувствовал, что ты умираешь, и бросился к тебе. Сначала, мы думали, что это нападение, но, увидев кинжал в твоей руке, я понял, что девочке захотелось острых ощущений. Решила проверить свою неуязвимость? И как, понравилось? Знаешь, как мне хотелось оставить тебя там, лежащей на полу, истекать кровью и дальше. Не знаю, удалось бы тебе выжить, но ума бы точно набралась.
Слушая Владыку, я поняла одну простую вещь — он волнуется. Разумеется не за меня. За Кайла, а это значит, что у Кайла есть друг, и, надеюсь, защитник. Как бы подтверждая пришедшую мне в голову мысль, Дрэгон продолжал:
— Кайл отдал много собственной силы, чтобы вытащить тебя из плена Древних, я не допущу, чтобы его усилия пошли прахом. Не хочешь жить — подыхай, но не здесь, и не сейчас, ты меня поняла?
— Я вас прекрасно поняла, Владыка Дрэгон, но, боюсь, ваше мнение ошибочно. Я не пыталась покончить собой, тем самым, облегчив жизнь Владыкам и лично вам. Тем более что это, практически невозможно. Это была случайность, несчастный случай.
— И каким же образом ты умудрилась случайно располосовать себе руку до кости?
— Я положила кинжал под подушку, а ночью, видимо, его задела. Поверьте мне, я не планировала себя убить.
Я лишь хотела увидеть цвет своей крови, и убедиться, что он не черный, как у Древних, а красный, как у всех людей, — но этого я, разумеется, добавлять не стала. Меньше знает — нервы крепче.
— «Случайно» нанести себе такую рану невозможно.
— Я клянусь вам, что я не вру (ну, почти). Также, могу поклясться, что пока моя жизнь не угрожает жизням тех, кто мне дорог, я не буду предпринимать никаких действий подобного рода. Я не выйду из игры так просто, — добавила я.
— Из игры? Для тебя это игра? — похоже, он начал терять терпение, и испытывать ко мне негативные чувства.
— Шахматы. Я представляю свою жизнь шахматной партией, где все фигуры расставлены, и ждут, кто же сделает первый ход. А я пешка. Эту роль мне навязали, но отказываться я не собираюсь. Потому, что у пешки больше шансов взять короля. Владыка Дрэгон, я не позволю вам допустить гибель еще одного мира. И как бы мне не было погано на душе, я так просто все не брошу.
— Решила сбросить маску, а девочка? Так быстро, я и не ожидал.
— Не сбросить, лишь слегка приподнять. Когда-то же надо это сделать. Почему бы не здесь и не сейчас?
— Ты более сумасшедшая, чем я предполагал. На что ты надеешься?
— На собственные силы, и чуть-чуть на шару.
— Это еще что такое?
— Богиня удачи в моем мире. Если ее хорошо попросить, то она обязательно поможет, — молоть чушь, так по полной программе.
— Что-то она не особенно помогала до сих пор.
— А кому сейчас легко? — бросив ему сей глобальный вопрос, заставляющий задуматься о смысле бытия, я откинулась на подушки.
— Развяжите мне руки, обещаю, не душить вас в объятиях слишком сильно.
Недоверчиво хмыкнув, Владыка достал из своего кармана ключ и освободил мои руки. Ну, наконец, то. Потерев запястья, я обратила внимание на повязку, начинающуюся от кончиков пальцев, и уходящую куда-то в предплечье.
— Когда это можно будет снять?
— Зависит от того, как быстро будет проходить регенерация тканей. Думаю, что скоро, — ответил Владыка, отходя от моей кровати.
— Я думаю, ей стоит здесь полежать до завтрашнего утра, так, Карим? — обратился от к вошедшему.