Осколки недоброго века
Шрифт:
Пароход увозил наместника и всю его немногочисленную свиту.
Матросики императорского флота, что лечились-долечивались в судовом лазарете, и парочка механиков с «Саванны» остались – теперь им службу нести по секретному формуляру.
Заупрямился поп – он тоже получил письмо от митрополита и вдруг передумал уезжать, что-то бася о «вновь заблудших душах»…
Сбагрили.
Показав корму, «Скуратов» медленно набирал ход, на его палубе народу немногочисленно, но недавние «ямаловские» гости в сентиментальностях последнего взгляда на отдаляющийся многотонный корабль, прикладывали руки к козырьку, махали.
Даже генерал-адъютант поднялся из каюты (обещал обязательно наведаться снова
– Всё наше негативное по отношению к РПЦ зиждется на реалиях нашего циничного и продажного века, – глядя вслед, проговорил Чертов, – а этот батюшка нормальный – они тут ещё искренне верят.
– Ага, типа как коммунисты, – не мог без подколки Шпаковский, – вначале были истые, а потом выродились. Там, у нас, смотришь порой идёт навстречу батюшка… Нет, не идёт – он несёт себя так, будто намедни лично беседовал с Всевышним…
– За фиалки просил, – вспомнил со смешком кэп, – и всё ж, если мы тут собираемся вливаться в общество, придётся принять правила игры.
– Изучить ритуалы и всякие бубнопения, – скривился помощник, – а поп да – ничё так… на могилы лётчиков экипажа Леваневского настоял кресты установить и отпел, так сказать, рабов божьих, выстояв под метелью… Не знаю уж, известно ли ему, что большевики неверующие. Ещё наш красный религиозный уголок привёл… хм, в божеский вид. И выпить не дурак.
– Та-а-ак! – Строго обернулся кэп.
– Да разик всего-то, для установления продуктивного контакта со служителем культа доминирующей религии!
– Во загнул! А «Федота стрельца» – это ты для налаживания контакта ему прокрутил? [68]
– И кто сдал?
– Из первых уст.
– Вот хренов исповедавец. Заложил. Ну, я ему в следующий раз «о Балде» припомню [69] . А вообще, Анатолич, ты моё мнение обо всех этих «опиумах для народа» знаешь!
– Знаю. Сам такой. В выдумках о Боге я вижу две основные пользы – любая религия в первую очередь адаптирует нашу психику к неизбежному факту финала всего сущего. К факту смерти. Обещая загробную или перерожденческую жизнь. Вторая польза – наказание (или там – обделение кармическими прелестями) всякого грешника или неправедно прожившего… Короче, «будет подлецам возмездие»! Иначе – можно говорить о какой-то попытке высшей справедливости.
68
«Про Федота-стрельца, удалого молодца» – замечательная пьеса Л. Филатова.
69
Пушкинские Балда и поп, кто ж ещё…
– Да известно! – досадливо отмахнулся Шпаковский. – Только я не приемлю такое лицемерие, когда мне говорят, что злодей будет наказан на каком-то там Страшном суде, в то время как он продолжает жировать и гадить по жизни. Это всё из разряда «богу – богово, а кесарю – кесарево». Вы-де терпите! А подонки почему-то процветают. Нам бы все религии, как «понедельники», взять и отменить. Коммунисты правильно поняли – разные религии разъединяют страну.
– И придумали новую одну на всех. Предлагаешь спустя десятку лет провести текущую революцию? – в голосе кэпа зрело издевкой.
– С Алфеичем немного поговорил… – вдруг стал задумчивым начбезопасности, – стоит обсуждений.
«Харальд», конечно, вмёрз. Это предвидели, заранее подготовив судно. Однако лёд оказался тонок, так что обкололи и вызволили из плена легко. Дольше провозились со снегом, очищая с палубы и такелажа, подтаявший и вновь подмороженный, он налип, вцепился в снасти наледью и сосульками.
Оживили котёл, машину, из трубы весёленько (если «весёленько» можно отнести к чёрной копоти) поволокло дымом. Отдельным пунктом стояла установка трофейных семидесятишестимиллиметровых орудий.
– С подобными орудиями на борту, – раздалось из-за спины, – легализовать его можно только по военному или служебному ведомству.
– О! Александр Алфеевич… – обернулся Шпаковский – на мостик явился Гладков. Двигался он выверенно, расчётливо – первый признак экономящего свои силы и ресурс возраста.
– А мы уж думали, укатали сивку крутые горы, думали, надолго прописался во владениях нашего доктора Айболита. Потому и не беспокоили. Расскажешь – как там в столицах?
– Побегали б с моё по заводам да верфям, ещё не так бы заковыляли. Мне по возрасту пора внуками обложиться да на рыбалке просиживать. Тут уж и некогда прекрасно натренированное тело начинает барахлить – «троит», как разлаженный движок, с утра с места не тронуться без перегазовки… и нечего ржать! Это аллегория.
– В общем, что я могу сказать, – начал «по душам» вернувшийся из Петербурга эмиссар, – касательно нашей «лошадки», на которую мы поставили, сиречь, Николай Саныча царя-батюшки. Правильно о нём историки писали: неглуп, но нерешителен. Известно, что «многие знания – многие печали», и у самодержца нашего налицо стали проявляться качества, необходимые волевому правителю – жёсткость и устремления. Но и соплей хоть отбавляй. Вот вроде и обладает инсайдерской информацией, знает, куда решительно ткнуть и где тонко умаслить, а всё одно вылезает из него эта его мямля-сущность. О набожности вообще молчу – какая-то патологическая боязнь наступить на божий след… или, упаси господи, оттоптать пятку чёрту! Возможно, в этом какая-то логика фатализма и есть – он борется с судьбой и прям-таки цепляется за дату смерти.
Война с японцами в Петербурге теперь видится скорее уж проходящим, пройденным этапом. Революция туда же – дело взято под контроль, задачи нарезаны, ответственные чины назначены. Исходя из этого, классифицирую так (в псевдонаучных терминологиях) – точка бифуркации переносится на ПМВ. Основной алгоритм – тайно накопить замах (потенциал) и «выстрелить», ударить в стык, порвав, наконец, ткань истории. И то, как я понял, форсировать события он не намерен, внося точечные коррективы. Регулярную армию всяческими новинками снабжать особо не торопится. Мотивация не совсем прозаична – по его мнению, «введение новых видов вооружения, как и тактики применения, приведут к усугублению деструктивного характера войны». Тут даже и не обвинишь, что не ценит жизни своих воюющих по старинке солдат! Поскольку любые новации это палка о двух концах, и даже скорее не в нашу пользу, ввиду неповоротливости царского механизма – любая новейшая военная техника секретна лишь до поры, пока ею не начнут оснащать боевые части. Противник скопирует, быстро научится и уже вскоре ответит тем же. А это уже не прозаика!
Я, други мои, об этом потому заговорил, что все эти намётки отразятся непосредственно на нас. Коснутся наших проектов и планов. И вообще быта и жизни. Сидеть нам на северах в анклаве, а ребят на курорты и в метрополии возить, словно пионеров-лагерчат под опёкой агентов охранки.
Там же в закрытой научно-промышленной зоне Архангельской губернии Кольского уезда и будем пытаться двигать прогресс. В остальной Российской империи, по велению государя, ничего не должно выходить за рамки европейских достижений. Уж на виду точно. Так что о масштабных промышленных проектах можно пока и не заикаться.