Осколки прошлого
Шрифт:
Глава 9. Самый лучший день.
Он высадил меня у здания администрации и ретировался. Я нагло соврала, что записана на прием, обманув бдительного паренька на пропускном пункте. Я бывала здесь и раньше, во времена работы в театре, являлась членом делегации, возглавляемой нашим директором, поэтому, где находится кабинет мэра, знала. Когда подходила к приемной, навстречу мне попалось человек десять высокопоставленных чиновников. Секретарша хотела, что-то мне сказать, но я, не обращая на нее внимания, толкнула дверь кабинета. Глеб сидел в кресле, увидев меня, поднялся навстречу:
— Надеюсь ничего смертельного?
— Для нас с тобой нет, — ответила я.
Он отодвинул стул, приглашая меня присесть, наклонившись над ухом прошептал:
— Боже, как я рад просто тебя видеть.
— Могу подарить фото на память, — я уже пожалела, что пришла. Воздух сразу стал тяжелым, а между нами был такое напряжение, что казалось еще секунда и заискрит.
— Обижаешь, — он расплылся в улыбке, повернув ко мне рамку с фотографией, на которой мы были счастливы.
— Некоторые моменты, можно сохранить только на фото, хотя по мне, лучше б они канули в лету, — вздохнула я, — Зачем ты приставил ко мне детектива?
— Чтобы знать, чем ты занята. Странный вопрос.
— Можно было обойтись ребятами из команды, почему детектив?
— Не хочу, чтобы меня считали поехавшим. Ты бросила меня у алтаря, — я закатила глаза, а он продолжил, — Выскочила замуж за моего врага, а я продолжаю сходить с ума и устанавливаю слежку за тобой.
— Неужели ты думаешь, что я недостаточно хорошо тебя знаю, чтоб поверить в то, что тебя заботит чье-то мнение? Что искал Синицын, или кого?
— Что значит «искал»? — нахмурился Бессонов.
— То и значит. Дядечка лежит с перерезанным горлом недалеко от моего дома, и имя мэра среди его последних клиентов вызовет массу ненужных вопросов.
— Чего ты хочешь?
— Чтобы ты был откровенен со мной, ну и навел порядок в городе: чтобы добропорядочные граждане не натыкались на бесхозные трупы. Еще хочу понять, кто и зачем его убрал.
— Разве не очевидно кто и зачем?
— Было бы слишком просто, но его ребята в том же дворе и состояние их не лучше.
— Хочешь сказать, некто перебил всех тех, кто тебя охранял?!
Я не стала отвечать, посчитав этот вопрос риторическим. Бессонов, немного помолчав, продолжил:
— Он приглядывал за тобой и Ковалевым младшим. Собирал на него полное досье.
— Зачем тебе Макс?
— Врага нужно знать в лицо.
Я улыбнулась:
— Единственный твой враг — это ты сам. Что он успел нарыть?
— Ничего стоящего, биография парня чиста.
— Поделись.
Глеб изумленно взглянул на меня:
— Ты что ничего не знаешь о том, кто спит в твоей постели?
— Ты прекрасно знаешь, что между нами ничего нет, — я непроизвольно вздохнула, устремив взор вдаль.
— Конечно, знаю, Милая! — усмехнулся Бессонов, — Но еще я знаю, какая ты лживая сучка. Тебе ничего не стоит обвести нас с Климом вокруг пальца и сбежать со щенком.
— Я подумаю об этом. Помнишь, ты дал мне свободу и обещал не покушаться на мою честь и жизнь, независимо от того с кем я делю хлеб.
Бессонов расхохотался, а затем ответил, сграбастав мои руки:
— Уверяю тебя, ты в полной безопасности и вольна распоряжаться собой, как хочешь… но об остальных я ничего не говорил.
Не спеша отдергивать руки, хотя это и стоило мне больших усилий, я спросила опять:
— Ты расскажешь или нет?
Глеб взглянул на часы:
— Как на счет ужина? Там и поболтаем.
— Отличная мысль, поужинать в компании заклятого врага мужа и по совместительству бывшего любовника!
— Ты сегодня без свиты, так что можешь себе позволить.
Бессонов поднялся и направился к выходу, приглашая меня следовать за ним. Мы покинули здание администрации через задний двор, и, погрузившись в джип, направились за город.
— Куда мы едем? — спросила я, а он, заметив тревогу в моем голосе, добродушно улыбнулся.
— В одно секретное место, думаю, тебе понравится.
Вскоре мы съехали с трассы и припарковались у небольшого двухэтажного сруба.
Мы прошли внутрь сруба, у окна стоял стол, накрытый различными яствами в стиле русской кухни, а сама комната была наполнена запахом борща, заставив желудок предательски заурчать.
— Не французский ресторан, но думаю, ты оценишь. Новые ощущения, так сказать.
— Не хватает только крепостной Польки для полного антуража.
Глеб сделал вид, что не слышал моих слов, и, устроившись за столом, спросил:
— Что ты там хотела узнать?
— Все, что узнал ты.
— Сделай одолжение, прекрати смотреть на меня, как на врага народа. Давай попробуем выстроить хотя бы дружеские отношения.
— Мне сейчас обязательно озвучивать причины, по которым наша дружба невозможна?
— Рано или поздно тебе надоест сражаться с самой собой, и ты придешь, чтобы остаться. Я подожду, Детка.
— Надо понимать так: я буду дружить, ты же словно хищник, стеречь свою добычу.
— Что-то вроде того, — Бессонов улыбнулся во все тридцать два зубы и продолжил, — А теперь, как настоящие друзья обсудим твое окружение. Двадцать пять лет назад Клим стал отцом. Матерью его ребенка был его коммерческий директор — Виктория Громова. Она была на пять лет его старше, и на тот момент ей было тридцать. Женщина была умная и амбициозная. Рождение ребенка, к сожалению, на пользу ей не пошло. Клим отстранил ее от дел, так как считал, что мальчику нужна мать, а она от скуки начала фантазировать. Все эти обстоятельства привели к развитию параноидальных идей и приступам ревности. После нескольких попыток суицида Клим определил ее в психиатрическую клинику, ребенку на тот момент было два года. Когда ему исполнилось десять, мать умерла.