Осколки Солнца
Шрифт:
Я схватила руку Ракоци и сжала, не в силах скрыть волнение. Все старые обиды забылись за мгновение. Даже если сейчас над Ракоци засиял нимб, это не слишком бы меня удивило.
— Михаил! Патрик! — взволнованно сказала я.
— Квентин? — вежливо предположил высший.
— Что? Какой Квентин?
— Я думал, что мы перечисляем имена по алфавиту. Тебе на «эр».
— Ты пропустил букву «о» после «эм»… Нет, стоп. Я не об этом! Михаил, ты должен… — тут же поправилась: — … можешь помочь Патрику. Возможно, твоя кровь
— Ты рехнулась, Клэр. Тебе повезло, что я его и вовсе не убил.
— Потому что надеешься, что он сам умрёт? — с горечью сказала, и тут же пожалела об этом. — Нет-нет, прости! Ты не такой. Слишком благороден и добр. Теперь я это поняла! Мне стыдно, что я считала тебя жестоким и эгоистичным. Но ты всегда был готов мне помочь — и тогда, и сейчас.
Чем дольше я говорила, тем больше понимала, что делаю что-то не так. Лицо Михаила окаменело, а из глаз будто ушла жизнь.
— Михаил, ты не обязан спасать моего мужа… — сбавила обороты я, борясь с желанием отодвинуться. Инстинкты говорили, что нахождение рядом с разозлённым высшим не лучшая идея
— Верно подмечено. И если ты не забыла, то тогда, десять лет назад, у нас был уговор — я решаю все ваши проблемы с обществом Орлеанского, и делаю всё, чтобы о Клоде забыли, а ты отправляешься со мной, — спокойно сказал высший, походя к окну.
Он отодвинул светлые, полинявшие шторы, будто то, что происходило снаружи, интересовало его больше, чем наш разговор. Кажется, я всё испортила.
— Если ты поделишься с Патриком немного своей целебной кровью, то он не станет преградой. Я выполню обещание!
Прозвучало жалко. Мне не чего было предложить — только себя. Вот только я всё больше сомневалась, что нужна Ракоци по-настоящему. С чего бы? Когда-то он был очарован свежестью, юностью и неприступностью встреченной им девушки. Но у любого товара есть свой срок годности. Пусть возраст и не отпечатался на моём лице, я знала, что стала другой. От юной парижской кокетки не осталось ничего. Руки потрескались от холода, губы обветрились, волосы от отсутствия ухода посеклись и потеряли блеск. Но это всё можно было вернуть, а грубую и уродливую одежду сменить на элегантные наряды. Разве что взгляду не придать прежней пылкости и уверенности провинциальной девчонки, считающей, что она способна покорить весь мир.
Некстати вспомнились слова Луи, презрение в глазах Рейнарда. Мужчины во всём хотят быть первыми и единственными. Даже Патрик, пусть и говорил, что его не волнует моё прошлое, ревниво просматривал любые письма, что приходили ко мне из Франции. Так чего бы Михаилу связывать свою жизнь с женщиной, принадлежащей другому? И всё же… По-крайней мере, высший желал меня. Мою кровь и моё тело. И я не смогла удержаться от искушения этим воспользоваться. Отчаяние толкало меня всё дальше и дальше к краю пропасти, из которой уже не вернуться.
Я отбросила одеяло и поставила ступни на холодный пол. Зябко. Ночная рубашка мешком висела на мне, полностью скрывая соблазнительные изгибы фигуры. Но у меня было и другое оружие. Я подошла к высшему со спины. Он не обернулся.
— Михаил, мне жаль, что когда-то я не смогла оценить твоё внимание. — Голос, сорванный в лесу, приобрёл сексуальную хрипотцу. — Тогда ты сильно испугал меня. Но страх давно исчез. Теперь между нами всё может быть иначе.
Мягко погладила по напряженному плечу. Не отодвинулся, уже хорошо. Поднявшись на цыпочки, прижалась всем телом. Теперь он мог чувствовать тепло моего дыхания на своей шее.
— Десять лет назад я пошла бы с тобой против своей воли, подчиняясь необходимости. Сейчас всё будет по-другому.
Мои пальцы будто бы невзначай скользнули по напряженному животу Михаила вниз, до самой пряжки ремня. Лицо горело от стыда, но внезапно я поняла, что не так уж и притворяюсь. Мне нравился тонкий, почти неуловимый запах кожи и волос вампира, который я просто раньше не чувствовала, и ещё больше его сдержанность, за которой скрывалась звериная мощь уверенного в своем превосходстве хищника. Интересно, какими теперь мне покажутся на вкус поцелуи высшего?
Я хотела Михаила Ракоци, и в этот раз виновата была не его кровь и не внушение. Лучше бы я испытывала лишь отвращение. Я думала, что красиво и благородно жертвую собой ради мужа, но на самом деле просто предала его. Осознание этого повергло меня в шок.
Захотелось провалиться сквозь землю. Исчезнуть, или лучше никогда не существовать. Вместо этого я опустилась на пятки и уткнулась лбом в спину Михаила. Жаль, что его спина не настолько твердая, чтобы разбить об неё голову, и больше не мучится.
— Что, ты больше не собираешься меня соблазнять? Ненадолго же тебя хватило.
Мог бы и помолчать ради приличия, пока я мучаюсь от угрызений совести. Оплатить телом и кровью чью-то жизнь — разве это не стоит того?
— Это несправедливо. Правильно, но несправедливо, — прошептала, нервно комкая рубашку Михаила.
— Что несправедливо? — недоуменно переспросил он.
— Что именно я должна делать такой выбор. Было бы любезно с твоей стороны просто остаться монстром, который готов на всё ради желаемого.
— Для твоего сведения, я никогда не был таким монстром, — ядовито ответил Михаил. И задумчиво добавил: — Разве что только немного упёртым.
Дверь открылась, и я испуганно сжалась.
— Клэр, ты… — удивленный голос старшей медсестры.
— Пошла вон! — совсем не галантно рявкнул Михаил.
Хлопок, и поспешно удаляющиеся шаги.
— Невежливо…
— Ты меня ещё и судить будешь?!
Михаил решительно разомкнул мои руки, всё еще сжимавшие его талию, повернулся, и прежде чем я успела хотя бы пискнуть, усадил на подоконник.