Осколок Мира. Цикл первый : Близкий Рай
Шрифт:
Ариман грубо выхватил из рук Анель лепешку и выкинул ее в озеро, а всю еду, разложенную на ковре, нервно разметал руками. И снова выкрикнул:
– Как я уже устал от тебя. Тебя и этих проклятых лепешек! Ненавижу! Ненавижу!
Больше такого яростного хамства Анель выдержать не могла. Она вскочила и помчалась к выходу из парка, вытирая на бегу слезы. Она не могла осознать, что произошло. Но было ясно одно: с Ариманом произошли ужасные изменения. Этого Аримана она не знает. Может из-за болезни с ним такие перемены, но находиться рядом, просто не выносимо. Он никогда на нее не повышал голос. За, что он так на нее кричал? Может он и болен, но столько ярости и гнева в больных нет. Еще минута и он ударил бы ее! Боги! За, что ей такое наказание. Где ее Ариман- эльф-бог? Где тот герой, что спас столько жизней возле раскола? Где ее любимый? Боги верните Аримана назад! Где мой Ариман!
Анель бежала, не
Ариман сокрушенно повалился спиной на ствол дерева. Он смотрел вслед убегающей Анель. Видел, как шляпка слетела с её головы, и покатилась по траве. Что сейчас произошло? Сейчас произошло нечто кошмарное. Анель убежала от него. Он её оскорбил. ОН никогда ее не оскорблял. Даже больше. Он никогда не повышал на неё голос. Он с неё пылинки сдувал. Клялся, что не позволит ни одному негодяю довести её до слез. И сам оказался этим негодяем. Анель ушла от него. Она ушла навсегда. Такое поведение не простительно. Сколько она для него делала, сколько терпела его выходки и выдумки. Прошла с ним весь путь от неизвестного мечтателя, до знаменитейшего из эльфов. И что? Он просто на неё накричал, как на беспризорного воришку. А раньше он даже и на вора не повысил бы голос. Он чудовищно изменился. Очень изменился и видимо, нет пути назад. И все это гадостное существо Намир. Это оно сводило его с ума. Оно поплатится за это. Но Анель это не вернет…Проклятье! Опять эта голова стала тяжелой. Что с этой головой? Явно ощущается, словно тяжелый шлем надет. Или тяжеленный металлический обруч. Он повернул голову в сторону озера, куда выкинул лепешку. И скривился. Разноцветные рыбки пытались своими жадными ротиками отхватить побольше кусочек от плавающей на озерной глади лепешки. Даже рыбки, эти красивые безмозглые создания, вечно голодные и ненасытные. Как же все-таки окружающая его жизнь противна.
Он сидел под ветвями дерева, которое было некогда очень важным для них обоих, а теперь оно стало местом их разлуки. Как необычно! Место их слияния стало местом из разрыва. Что теперь делать? Он подумал, что Анель вернет его к нормальной жизни. Но вместо этого он обидел её. Видимо её следовало догнать, остановить, извиниться и наконец пойти к лекарям… Но нет никаких сил. Хочется просто сидеть тут под деревом и никуда не уходить. Если конечно кролики окончательно не сведут с ума. Ариман понимал, что если Анель скроется с глаз, то это будет означать разрыв. Она сейчас завернет за дерево, и больше он её не увидит… Она завернула. Ариман так и остался сидеть под деревом, ничего не предпринимая. Он просто смотрел перед собой, на перевернутую еду на ковре. Ему даже есть не хочется сейчас, хотя с утра он был чудовищно голоден. Придется снова вернуться к прежней жизни. Теперь уж точно связи с окружающим миром не будет. Анель была последней связующей нитью, и она ушла. Ушла…
Ну и пусть уходит! Не могла понять, что ему могло быть не до ее бесконечной болтовни. Можно было как–то по-другому себя вести. А она? Только тараторила бесконечно и ела. Сама виновата, что он так вспылил. Видела же, что он несколько…болен… И все равно жаль, что она ушла… Если б она не ушла он простил бы ее…Или она его? Он уже совсем запутался, кто виноват. Отношения так сложно оказывается! Он уже забыл как это. Видимо с Анель всегда было так сложно… Или нет? Неожиданно в его мысли ворвался странный звук. Он был похож на шуршание маленьких крылышек. Ариман повернул голову и увидел, что перед ним летает маленькая фея. Она заметила, что он обратил на нее внимание, и помахала ему ручкой. Ариман улыбнулся и протянул руку с раскрытой ладонью. Фея без опасения села на нее. Ариман поднес руку ближе и спросил ее:
– Что ты хотела, малышка? Или ты просто поздороваться со мной прилетела?
Фея начала нежным тонким голоском рассказывать, о том, как она рада встретить такого великого героя. Благодарила от имени всех фей его за то, что он решил вопрос с расколом. И всячески его нахваливала и благодарила. Рассказала, как она наблюдала за ним через кроны Древа Совета, когда он выступил перед советом. Ариман смотрел на фею и думал, что какое это необычное создание. Такое маленькое, а может летать, понимать окружающий мир и разговаривать. Эта фея было еще совсем юна и не пуглива. Такое юное, милое и…аппетитное создание! Ариман ощутил странный голод. Он не был похож на обычный голод. Это было нечто иное. Он сжал ладонь с феей и небрежно отправил ее себе в рот. И замер, с широко раскрытыми глазами. Он чувствовал, как она трепещет крылышками, кричит и бьет ручками по внутренним стенкам щек. Что он сделал? Зачем он держит фею во рту? Что за сумасшествие? Что он собирается делать? Надо раскрыть рот и немедленно выпустить это перепуганное невинное создание. Однако вместо этого, он стал медленно двигать челюстью, подвигая языком сопротивляющееся тельце феи к зубам. Он почувствовал, как между зубов попала ножка. Он стиснул зубы сильней, и она хрустнула. Фея неистово кричала во рту. На язык полилась странная, приятная на вкус жидкость. Видимо кровь? Ариман продолжал, с глазами на выкате, жевать фею. Пролетавшие мимо стайки фей ворочали головками, не
– Молодец. Хозяин. Начинает правильно питаться!
Ариман даже вздрогнул от неожиданности. Проклятый звереныш и здесь его нашел! И все видел! И молчал! С ним стоит поквитаться! И тут Ариман заметил вдали прислугу Анель. Они видимо шли забрать ковер и яства. Проклятье! Следовало уносить ноги и живей. За истерзанную фею можно было ответить перед законом. Фея уже не шевелилась. Ариман надеялся, что она умерла. И ничего не расскажет. Но протянуть руки и свернуть ей шейку у него не хватило духу. Он на четвереньках обогнул дерево, поднялся и побежал в обратную сторону от приближающейся прислуги. Если они его не застанут возле ковров, то и не смогут доложить страже, что это именно Ариман истерзал несчастное создание. А может, увидят трупик феи, сами испугаются и, чтоб не навести на себя подозрение, где-нибудь от него избавятся. Тем более лица у этой прислуги абсолютно не внушали доверия. Видимо рыльца в пушку! В принципе, как и у всех! А тут еще и труп, какой то там феи. Закопать молча и дело с концом! Главное быстрей убежать от этого места, чтоб прислуга не смогла его увидеть.
Ариман долго бежал, чтоб выйти из дальних ворот парка. Потом огибал парк. Потом шел к себе в поместье улочками и территориями, где было мало населения города. Когда он, наконец, добрался к себе, через несколько часов, Ариман осознал насколько он вымотался. Ариман почти без сил отворил входную дверь и перед ним возник Намир, и радостно воскликнул:
– Поздравляю, хозяин. Это было великолепно! Только фею следовало не выплевывать, а глотать!
Ариман скривился от мгновенно охватившей его ненависти к этому мерзкому созданию. Он резко захлопнул дверь за собой. Все! Теперь он поквитается с этим зверенышем раз и навсегда! Он хотел ударить Намира ногой, но все оказалось не так просто! Существо было на удивление вертким. Оно уходило от всех атак Аримана, кусая его, в отместку, и смеясь. Но каким, то невероятным образом Ариману удалось схватить Намира в прыжке за заднюю лапку, раскрутить, с силой, над головой и запустить в стену. Тот взвизгнул, от удара и обмяк на полу. Силы покинули и Аримана. Он повалился на пол. «Какая тяжелая голова!» Это была последняя мысль, прежде, чем он потерял сознание.
X I
Ариман был совершенно обессиленный. В последнем припадке ярости он разбил все зеркала, что попались ему на глаза. Порезы от стекла и раны от укусов Намира затянулись на удивление быстро. Но это его не заботило. И то, что с каждым днем его облик ужасно искажался, его тоже не заботило. Он чувствовал не естественно длинным черным языком как в некоторых местах, где выпали его зубы, прорезались острые кривые клыки. Его заботило две вещи. Первое - это невероятная слабость в конечностях и теле. А вторая - ужасная тяжесть на голове. Он сидел в полутемной кладовой и жевал кусок мяса. Казалось, он плохо был просолен, но так было даже вкуснее. Силы совсем покидали его тело. Дрожащая рука от напряжения, подносила кусок мяса ко рту. Ариман отрывал клыками кусок и рука падала вниз, не в силах так долго находится в таком положении. Он медленно жевал кусок мяса и ждал смерти. Это был его конец. Это точно! И так даже лучше. Наконец пройдет эта проклятая головная тяжесть. Голова его склонилась на грудь, но челюсти продолжали неторопливо жевать. Проклятый звереныш больше не показывался, после того как он швырнул его в стену. Ну и пусть. Хоть на него Ариман зла не держал, и даже несколько скучал по этому созданию. Скорее бы уже эта смерть!
Ариман услышал, как по ступеням в кладовую неспешно клацают маленькие коготки. Намир? Ариман еле приподнял голову. Точно. На ступеньках стояло существо. Ариман, молча, уставился на него. Намир оскалился, видимо улыбаясь, и произнес:
– Бедный хозяин. Хозяину надо правильно питаться, чтоб стать сильным. Хозяину нужна кровь. Хозяину нужна плоть этих мерзких созданий. Тогда он станет прекрасным и сильным!
Ариман опустил голову. Что он такое говорит? Он говорит, что ему необходимо поедать живых существ? О боги… Нет! Не бывать этому! Пусть он чудовищно изменился. Пусть стал внешне походить на ночной кошмар. Но что бы пожирать живых существ… Никогда! Лучше умереть. И та бедная фея так у него из головы и не выходит. Как она кричала у него во рту. Бедняжка, а он жевал и жевал её еще живую. И пусть она была чрезвычайно вкусна, он не станет этого больше повторять. Нет! Смерть единственный выход! Все! Он прохрипел в ответ Намиру: