Оскорбленная Нетэта
Шрифт:
Все пути, которыми шел к этой цели Мена-глашатай, в подробностях остались неизвестными, но говорили, будто он употребил при этом имя Тиверия, на что не имел будто никакого права. Встретив Пакувия, Мена будто бы стал говорить ему под великим секретом, до чего странен характер мрачного Тиверия, который не отличает многих истинных заслуг и, напротив, удостаивает случайно самых мелочных забот таких грубых и маловажных людей, как Сатурнин.
И, заинтересовав таким вступлением Пакувия, который стал его внимательно слушать, вдруг как бы спохватился и воскликнул:
– - Ах, что я делаю! Я говорю тебе об этом, тогда как это тебя же ближе всех и касается!
И когда от этого Пакувием овладело еще более страстное любопытство
Пакувий сейчас же пожелал узнать, что же мешает Сатурнину в достижении его счастья. А глашатай ему отвечал:
– - Сатурнин опасается, что ты и жена твоя не отдадите ему вашу дочь в супруги, и тогда люди над ним станут еще более смеяться -- все, которые завидуют милостям, являемым ему цезарем.
– - Как!
– - воскликнул Пакувий.
– - Так преданный слуга нашего цезаря Сатурнин желает жениться на нашей Нетэте?
– - Ну да!
– - отвечал ему Мена-глашатай.
– - Храбрый и верный Сатурнин, который имеет счастье усугубить покой цезаря своим нахождением при его особе, полюбил твою кроткую дочь Нетэту.
– - Так для чего же он давно не сказал мне об этом?
– - Я тебе говорю, что он боялся быть отвергнутым и за то подвергнуть себя еще большим насмешкам.
– - Он напрасно этого боялся!
Тогда Мена увидел, что Пакувий не будет противиться исканиям Сатурнина и тысяча драхм, полученных за успешное сватовство, останется его заработком, и он стал смело хвалить разум Пакувия и представлять ему многочисленные выгоды от родственного сближения с Сатурнином, обратившим на себя внимание цезаря, вообще равнодушного ко всем заслугам.
Пакувий же как человек, проведший жизнь в грубых условиях военной среды, в самом деле был согласен выдать Нетэту за Сатурнина, как потому, что карьера Сатурнина при дворце Тиверия напоминала Пакувию его собственную солдатскую верность, которою он снискал расположение египетской царицы и Антония, так и потому, что слишком красивая и кроткая дочь не возбуждала в сердце Пакувия особенной нежности, а напротив, была для него причиною беспокойств от посещения дома его множеством лиц, которые, наверно, смеялись между собою над его солдатскою необразованностью и, во всяком случае, изрядно ему надоели.
Притом же он преимущества всех сенаторов, певцов и поэтов считал гораздо менее высокими и прочными, чем преимущества воина, отличаемого вниманием цезаря, который верит в его преданность себе и на него полагается.
А потому Пакувий с первого же раза был согласен выдать Нетэту за Сатурнина и немедленно позвал к себе Атис и тут же сообщил ей при Мене о своем решении…
Но Атис не была так скороспешна. Она понимала в сердечных делах больше, чем Пакувий, и хотя не противилась желанию мужа выдать Нетэту за пожилого Сатурнина, но вспомнила, как сама она, выдаваемая таким же образом за Пакувия -- по расчетам Хармионы, -- терзалась и покушалась задушить себя, набив рот и нос глиною, а потому она предостерегла мужа, чтобы не говорить об этом сразу Нетэте, а прежде приготовить ее к этому, для чего и предложила самый практический способ.
Жена Пакувия была женщина очень набожная и особенно почитала богиню Изиду, в темных притворах великолепного храма которой в Александрии с нею свершилося чудо, даровавшее ей дочь с чертами божественной красоты и душевного благородства. Получив такой залог благодатного внимания богини, Атис еще более усилила в себе почтение к Изиде и веру в ее скорую помощь во всех трудных случаях жизни. И потому отвечала мужу, что прежде, чем дать решительный ответ Сатурнину через глашатая Мену, она считает благочестивым и должным пойти в храм Изиды, помещавшийся в то время за Тибром, и, помолясь там перед своей заступницей, просить совета и помощи у жреца святилища, досточтимого Хрема, который еще благословлял ее брак с Пакувием в Египте и осенил своим благословением приход в мир Нетэты.
IV
Выслушав такой ответ от жены, Пакувий, который тоже отличался набожностью и не любил вольнодумцев, нашел рассуждение Атис прекрасным и достойным того, чтобы быть исполненным, а потому, указав рукою на жену, сказал:
– - Я одобряю ее намерение: пусть она и Нетэта в самом деле сходят к владычице Изиде и, укрепив ум свой молитвой, откроют все дело достопочтенному Хрему. Это опытный и мудрый советник. Когда мы соединились узами брака с Атис в Египте, Хрем не был так стар, как нынче, и не имел еще важного положения между жрецами александрийского Изидина храма, но и тогда он умел дать добрый совет Атис, и мы сделали дело, за которое нас не оставляли вниманием ни Хармиона, ни сама Клеопатра, ни даже Антоний. Теперь же Хрем в здешнем храме Изиды имеет главное место, и Кронид [Кронид -- в греческой мифологии верховное божество Зевс (сын титана Крона), культ которого слился в эпоху древнего Рима с культом местного бога Юпитера], убелив его голову сверху, исполнил ее внутри светом всякой мудрости. А потому мы можем считать, что благодаря рассудительности Атис дело это поставлено на самый надежный путь. Если бы я стал настаивать сам, я бы, конечно, настоял на своем, но мы могли бы иметь какие-нибудь непредвиденные хлопоты и неприятности с ребячьими малосмыслиями Нетэты… Ты знаешь… Сатурнин ведь годами, я думаю, немногим чем будет моложе меня и собой не красавец, и притом она с ним ведь никогда ни о чем не говорила и может его дичиться, так как все они, девочки, глупы, и в головах у них, как у всех женщин, много пустого. К счастью нашему, есть еще то, что покуда наши женщины набожны и послушны к тому, что получают как веление свыше. Вот… Я надеюсь, что ты теперь меня понял.
И когда Мена ему в знак согласия качнул головою, то Пакувий встал с места и, положив на плечо кисть руки, сказал:
– - Будь же покоен за все, добрый Мена, и хотя мне приятно бы дольше иметь тебя милым гостем, но не надобно все о себе только думать. Иди и успокой скорей Сатурнина.
Пусть взоры цезаря не читают более напрасной тоски в лице его верного охранителя. А через три дня ты приходи к нам за ответом, и я надеюсь, что ответ будет добрый… О, непременно он всем будет в пользу! Сегодня уже поздно… Завтра Атис изготовит по-египетски свиную голову и еще возьмет кое-что и пойдет с дочерью к храму… Хе-хе-хе! Достопочтенный Хрем, да, достопочтенный, прекрасно служит тем, кто прибегает под покров и защиту великой богини…
И Пакувий медленно и потихоньку подвигал Мену к выходной двери и прошептал ему у порога на ухо:
– - Но не забудь, что люди на всех ступенях величия остаются людьми, и досточтимый отец наш Хрем, нынешний главный жрец святейшей Изиды, и нынче, как встарь, когда я приходил к нему влюбленным вертопрахом, чтобы попросить его предстательства за меня у богини, терпеть не может, чтобы люди приходили его беспокоить с пустыми руками. Да и в самом деле, ведь это глупо. Жрецы тоже имеют свои надобности, и если кто хочет через них получить помощь и выгоды свыше, тот должен быть вежлив, мой добрый Мена, он должен не затруднять служителя бессмертной дарами… Не правда ли? Кто хочет иметь помощника, тот должен, Мена, с ним по-товарищески делиться. Прощай, добрый Мена!