Основание и Земля (Академия и Земля)
Шрифт:
– Да, но если кто-то из них остался? Что если я одна из них?.. и мой возраст пятнадцать тысяч лет? Тревиз подозревает это.
Пилорат медленно покачал головой.
– Это не так.
– Ты уверен, что веришь в это?
– Конечно. Ты не робот.
– Откуда ты знаешь?
– Блисс, я ЗНАЮ. В тебе нет ничего искусственного. Если этого не знаю я, значит, не знает никто.
– А разве не может быть, что я сделана так ловко, что во всем, даже самом малом, неотличима от людей? Если это так, как ты можешь заметить отличия между мной и настоящими
– Не думаю, чтобы это было возможно, – сказал Пилорат.
– И все же, если это так, несмотря на твои мысли?
– Я просто не верю в это.
– Тогда представим себе гипотетический случай. Будь я таким неотличимым роботом, как бы ты к этому отнесся?
– Ну, я… я…
– Уточняю вопрос: как бы ты отнесся к занятиям любовью с роботом?
Пилорат вдруг щелкнул пальцами правой руки.
– Ты знаешь, есть легенды о женщинах, влюблявшихся в искусственных мужчин, и наоборот. Я всегда думал, что они имеют аллегорическое значение и никогда не предполагал, что в них может содержаться чистая правда… Конечно, Голан и я никогда не слышали слова «робот», пока не приземлились на Сейшел, но теперь, думая об этом, я прихожу к выводу, что эти искусственные мужчины и женщины должны были быть роботами. По-видимому, такие роботы существовали в раннее историческое время. Это значит, что легенды нуждаются в пересмотре…
Он погрузился в раздумья, а Блисс, подождав некоторое время, вдруг резко хлопнула в ладоши. Пилорат подскочил.
– Пил, дорогой, – сказала Блисс, – ты пользуешься свой мифографией, чтобы уйти от вопроса. Вопрос же таков: как бы ты отнесся к занятиям любовью с роботом?
Он смущенно взглянул на нее.
– С действительно неотличимым от человека роботом?
– Да.
– Мне кажется, что робот, которого нельзя отличить от человека, ЯВЛЯЕТСЯ человеком. Если бы ты была таким роботом, то для меня ты была бы человеком.
– Это именно то, что я хотела услышать от тебя, Пил.
Пилорат заколебался, затем сказал:
– Что ж, раз ты услышала то, что хотела, не желаешь ли теперь сказать мне, что являешься человеком, и мне ни к чему бороться с гипотетическими ситуациями?
– Нет, этого я сказать не хочу. Ты определил естественного человека, как объект, который имеет все свойства естественного человека. Если тебя удовлетворяет то, что я имею все эти свойства, значит, дискуссия закончена. У нас есть действующее определение и другого нам не нужно. Кроме того, откуда мне знать, что ТЫ не робот, который неотличим от человека?
– Потому что я говорю тебе об этом.
– Да, но будь ты таким роботом, тебя запрограммировали бы говорить, что ты человек, и даже заставили бы самого верить в это. Действующее определение – это все, что мы имеем и все, что МОЖЕМ иметь.
Она обняла Пилората за шею и поцеловала. Этот поцелуй становился все более страстным и продолжался, пока Пилорат не ухитрился приглушенно пробормотать:
– Мы же обещали Тревизу не смущать его, превращая путешествие в медовый месяц.
– Займемся другим делом и не будем
Пилорат, колеблясь, ответил:
– Но я не могу поступить так. Я знаю, что тебя это должно раздражать, но я постоянно думаю и органически не расположен позволить эмоциям охватить себя. Это привычка, выработавшаяся за долгие годы и, вероятно, она весьма раздражает других. Я никогда не встречал женщин, которые рано или поздно не начинали возражать против этого. Моя первая жена… впрочем, полагаю, сейчас не время обсуждать это…
– Действительно, не время, но ничего страшного в этом нет. Ты тоже не мой первый любовник.
– О! – растерянно произнес Пилорат, а затем, видя улыбку Блисс, заметил: – Я имел в виду: конечно, нет. Я и не надеялся на это… Как бы то ни было, моей первой жене это не нравилось.
– А мне нравится. Я считаю твои бесконечные погружения в раздумья привлекательными.
– Я в это не верю, но у меня есть другая мысль. Робот или человек – это не существенно, с этим мы согласились. Однако, я изолянт, и ты знаешь это. Я не часть Геи и, когда мы близки, ты отдаешь часть эмоций за пределы Геи, особенно, когда позволяешь мне на какое-то время соединиться с ней. Эти чувства могут быть иными, чем те, которые ты могла бы испытать, если бы Гея любила Гею.
– Любовь к тебе, Пил – моя собственная радость, – сказала Блисс. – Я смотрю на это только так.
– Но дело не только в твоей любви ко мне. Ты же не просто ты. Что, если Гея сочтет это извращением?
– Я узнаю, если это произойдет, поскольку я – Гея. А поскольку я наслаждаюсь с тобой, то же самое испытывает и Гея. Когда мы занимаемся любовью, вся Гея испытывает те или иные чувства. Когда я говорю, что люблю тебя, это значит, что тебя любит Гея, хотя я только часть ее, которой назначена определенная роль. Я вижу, ты смущен?
– Как изолянт, я не совсем понял это.
– Всегда можно подобрать аналогию с телом изолянта. Когда ты свистишь мотив, все твое тело, ты – как организм, хочет свистеть его, но основная задача отводится твоим губам, языку и легким. Твой правый большой палец не делает при этом ничего.
– Он может выстукивать эту мелодию.
– Однако, это необязательно для акта свиста. Стук большого пальца это не само действие, а только реакция на него, и можешь быть уверен, все части Геи должны хорошо реагировать на мои чувства, как я реагирую на их.
– И, полагаю, никто при этом не испытывает смущения, – заметил Пилорат.
– Да, никто.
– Но это накладывает на меня странное ощущение ответственности. Пытаясь сделать счастливой тебя, я пытаюсь сделать счастливым каждый организм Геи.
– И даже каждый атом. Ты присоединяешься к чувству всеобщей радости, которое я ненадолго даю тебе ощутить. Полагаю, твой вклад слишком мал, чтобы его можно было измерить, но он есть, и знание об этом должно усиливать твою радость.
– Хочется верить, что Голан достаточно занят маневрированием в пространстве, чтобы постоянно находиться в пилотской рубке.