Основания русской истории
Шрифт:
Мифологемы и факты
АГРАФ
Москва
2001
В этой книге я рассматриваю вопрос о достоверности сведений в текстах, которые являются опорными для реконструкций и истолкования событий первых веков русской истории. Таковы «Повесть временных лет» (далее - ПВЛ) в своих древнейших списках, комплекс текстов, связанных со становлением культа Бориса и Глеба («Память и похвала…», «Сказание… о Борисе и Глебе»), «Патерик Киево-Печерского монастыря», «Слово о полку Игореве» и др. Соответственно, рассмотрению подпадают такие сюжеты,
Необходимость подобной ревизии «оснований русской истории» объясняется, с одной стороны, продолжающимися вокруг них спорами, а с другой - тем обстоятельством, что посвященные им специальные работы, появившиеся на протяжении последнего полустолетия, при сравнении с исходным текстом или повторяют предшествующие сочинения, или оказываются попытками построения некоей виртуальной истории, подменяющей анализ источников созданием новых мифологем.
Причиной этого я полагаю общее положение, сложившееся в нашей исторической науке уже к середине 30-х гг., когда, вместе с потерей ее лучших представителей, были утеряны самые принципы научного исследования, требовавшие от анализа источников беспристрастности, внимания к альтернативным взглядам и гипотезам, широты охвата привлекаемого материала и объективности (т.е. достоверности) выводов. Эти принципы были заменены «партийностью» (т.е. отражением интересов политического момента), требованиями соответствия получаемых результатов марксистско-ленинской идеологии и методологии, а позднее еще и обязательной «патриотичности» выводов. Всё это открывало широкий простор для квазинаучных спекуляций партийных функционеров и администраторов от науки, следствием чего явились, с одной
стороны, «открытия» никогда не существовавших летописных сводов (Остромира1, Аскольда2) или документов (переписка русских князей, почерпнутая из текста Ипатьевской летописи), а с другой, как реакция на «патриотизм», - гиперкритицизм по отношению ряда безусловно древних текстов («Слово о полку Игореве», переписка Курбского с Грозным и др.).
Изменилось и содержание научных публикаций. Результаты беспристрастного научного анализа, а затем и сам анализ, все чаще стали подменяться «литературой вопроса» и ссылками на мнения предшественников и «корифеев», как если бы истина устанавливалась количеством поданных за нее большинством голосов на ученом совете, а не аргументированным анализом первоисточника. Отсюда же проистекает и столь характерное для периода коммунистического режима замалчивание работ авторов, по каким-либо причинам неугодных или «не вписывающихся» в рамки заданных научных концепций.
Между тем, необходимость кардинальной ревизии сюжетов и фактов русской истории, содержащихся в текстах древнейших памятников русской письменности, с помощью материалов археологических, палеогеографических, лингвистических, нумизматических, антропологических, топонимических и прочих исследований была заявлена еще в самом начале XX в. трудами А.А. Шахматова. Устанавливая генеалогию летописных текстов, ученый показал наличие в них большого количества анахронизмов и интерполяций, «переадресовку» известий, относительность хронологии, компилятивность новелл и пр.3, что приводило к мысли о безусловной легендарности многих известий ПВЛ и связанных с нею летописных сводов, требуя специального рассмотрения и проверки содержащихся в них фактов. Предпринятая в этом направлении работа была сначала приостановлена октябрьским переворотом 1917 г., а к 30-м гг. окончательно свернута, чтобы в последующем возродиться исключительно в рамках исследований «социальных движений» и «борьбы классов». В условиях советского режима сомнения в достоверности сообщений «летописца Нестора» о триумфах древнерусских князей, как и о многих других событиях той далекой эпохи,
1 Рыбаков Б.А. «Остромирова летопись». // Рыбаков Б.А. Из истории культуры Древней Руси. М., 1984, с. 67-81.
2 Брайчевський М. Лiтопис Аскольда. // «Кiив», 1988, № 2, с. 146-170. См. также: Лурье Я.С. Об одном необыкновенном открытии. // ИСССР, 1988, № 5, с. 169-171.
3 Шахматов А.А. О Начальном киевском летописном своде. М., 1897; он же. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908; он же. Повесть временных лет, т. I. Вводная часть. Текст. Примечания. Пг, 1916; и др.
QUO VADIMUS?____________________
5
мягко говоря, не поощрялись, поэтому не случайно в одном из своих выступлений академик Б.АРыбаков обрушивался на «критиков Нестора», призывая «не критиковать, а шире использовать его данные», тем самым возвращая историков на позиции В.Н.Татищева, Н.М.Карамзина или, в лучшем случае, С.М.Соловьева.
Следствием такой поддержки «патриотического направления в истории» явились многочисленные сочинения на тему «языческой Руси», в которых отсутствие фактов восполняется изобретательностью их авторов, подменяющих анализ увлекательностью домыслов, исследования об «узелковом письме» древних славян, их «прародине» и «праславянской письменности», вместе с возрождением норманизма, причем сама Киевская Русь IX-X вв. в некоторых академических монографиях предстает в виде развитого европейского государства XV-XVI вв. со своими дипломатическими службами и бюрократическим аппаратом.
Другой причиной появления в исторической науке малообоснованных, а зачастую и просто неверных выводов явилось широкое развитие комплексных работ, потребовавших привлечения специалистов из других областей знания, не ограничившихся выполнением своих профессиональных задач и выступивших затем уже в роли собственно историков, не понимающих, что они имеют дело не с «историей вообще», а со специфической наукой, обладающей своими законами изучения, обработки и интерпретации источников.
К чему приводит такое вторжение в исторические исследования специалистов иных областей знания, в первую очередь, филологов-литературоведов, показывает возмутительная, на мой взгляд, попытка Д.С.Лихачева представить ужас опричного террора Ивана IV всего лишь проявлением «традиционной смеховой культуры древней Руси» с «шутовским опричным монастырем», в Александровой слободе.4 Не берусь утверждать, что в данном случае мы имеем дело с результатом некоего «социального заказа», который был с бле____________________
4 «Затеянная Грозным опричнина имела игровой, скомороший характер. Опричнина организовывалась как своего рода антимонастырь с монашескими одеждами опричников как антиодеждами, с пьянством как антипостом, со смеховым богослужением, со смеховым чтением самим Грозным отцов церкви о воздержании и посте во время трапез-оргий, со смеховыми разговорами о законе и незаконности во время пыток и т.д.» (Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984, с. 61 и др.). Между тем, автор не мог не знать, как обстояло дело в действительности, и что созданный им образ «скоморошьего веселья» не имел ничего общего с железной дисциплиной «ордена кромешников» в той же Александровой слободе, как об этом свидетельствуют очевидцы-иностранцы.
6____________________
ском выполнен академиком. Скорее всего, так произошло потому, что, будучи филологом и литературоведом, т.е. привыкнув рассматривать литературные сюжеты, абстрагируясь от судеб реальных людей, он и в данном случае трагедию России низвёл до некоей абстракции, освобождающей его, как «игрока в бисер», от моральных постулатов, которыми не имеет права пренебрегать подлинный историк в своих реконструкциях и оценках прошлого.