Основной закон
Шрифт:
Валерик развернулся и на четвереньках, для скорости, пошкандыбал назад. В комнате было сейчас почти что нормально. Во всяком случае, намного лучше, чем пару минут назад. Шторы вместе с гардинами валялись на полу, окна были распахнуты настежь, а на балконе, который обнаружился за шторами, маячила знакомая фигурка. Маячила – это была отнюдь не фигура речи. Вероника активно размахивала руками, явно кому-то сигналя. Вот зараза! Нет, она, конечно, здорово придумала с окном, но что, не могла дать знать о своих планах? Ведь наверняка видела, как Валерик корячится, вытаскивая Иринку! Нет,
Успокоившись относительно Вероники, Валерик решил вернуться к своей подруге. Сколько его не было? Секунд десять? Пятнадцать? Двадцать? Уж всяко не больше. Но выскочив в коридор он увидел только спину какого-то незнакомого мужчины, на руках выносящего по-прежнему бессознательную девушку в подъезд.
Он рванулся следом, но тут ему навстречу с нижней площадки выскочили здоровенные суровые мужики, все, как один, в касках и брезентовых робах. Пришлось посторониться, пропуская пожарных. Потом пришлось пробираться сквозь толпу спускающихся вниз жильцов… В общем, когда Валерик выскочил, наконец, на улицу, он увидел только выезжающую из двора машину с черными армейскими номерами.
Глава 30
Валерик и без того не испытывал особого доверия к своей государственной "крыше". Просто ему некуда было деваться. Но сейчас все сомнения и подозрения, от которых он старательно отпинывался прежде, взыграли с новой силой. Почему человек, забравший Иринку, не вошел в квартиру? Почему он не проверил состояние остальных – хотя бы, той же Вероники? Он точно знал, чего ему ожидать? А откуда? Ну, это-то понятно. Теперь дальше: откуда взялся этот мужик, да еще с машиной? Скорее всего, был где-то неподалеку. Настолько, что за несколько минут, пока Валерик вытаскивал Иринку и возвращался за Вероникой, успел подъехать и прибежать на седьмой этаж. Вряд ли это был хитрый план, скорее, подстраховка на всякий случай. Но все равно – уж очень все случилось вовремя. Интересно, а если бы Валерик был рядом – его бы тоже везли сейчас в той машине? И как, пассажиром или грузом? А ведь их хотели сегодня забрать обоих. Операция против кавказцев – это не повод ли, чтобы перевезти их обоих в подходящее для жесткого контроля место? Этому, покойничку с баритоном, ему Иринка была нужна как инструмент воздействия на Валерика. Мол, будешь плохо себя вести – сделаем девочке больно. А зачем она Усольцеву?
Голова пухла от множества одновременно заполонивших ее мыслей. Бурлящий в крови адреналин не давал возможности успокоиться и начать мыслить хоть сколько-нибудь связно и логично. Им хотят управлять, используя Иринку как способ давления. Вот суки! И чем ФСБ в этом случае лучше бандитов? И тут словно выстрелило: мама! Надо срочно узнать, все ли с ней в порядке. Но телефона-то у него теперь снова нет!
Студент крутнулся на месте в одну сторону, в другую, и взгляд его зацепился за женщину в возрасте, прячущую в сумку свой телефон. Он метнулся к ней.
– Извините!
Женщина подозрительно глянула на внезапно возникшего перед ней незнакомого парня. Выглядел он подозрительно. И одежда мятая, и морда, вон, покорябана, и волосы всклокочены, и дымом от него за версту несет… впрочем, раз дым – значит, местный, из погорельцев.
– Можно я позвоню с вашего телефона?
Тетка нахмурилась и задвинула сумку за спину.
– Мой телефон остался там, в квартире, – кивнул Валерик на подъезд. – Надо маму предупредить, чтобы не волновалась.
Тетка посмотрела еще раз на непонятного парня, оглянулась зачем-то на подъезд и, наконец, решилась. Вытянула из сумки дешевый "бабофон" со здоровенными кнопками и протянула просителю.
Валерик схватил его, быстро набрал по памяти номер материного сотового. "Абонент не абонент" – ответила автоматика. Черт! Беспокойство усилилось, почти дойдя до грани паники. Он набрал домашний номер. Потянулись гудки вызова. Один, другой третий… нервы студента натянулись до предела. Наконец, на другой стороне провода сняли трубку. Валерик, испытывая почти что физическое облегчение, закричал в трубку:
– Алло! Мама! У тебя все в порядке?
И услышал в ответ:
– А-а! Эта ты, малшик? А нам тут с мамой твоей харашо. Ты слушай, что тебе нашальник гаварыт, а то савсэм сырота будэшь.
Никто не знал, сколько усилий стоило Валерику сдержать себя и не устроить во дворе локальный армагеддец. Он и сам не понимал, как ему это удалось. Однако, сумел, сдержался, Осторожно, чтобы резким движением не сорвать едва-едва усмиренный шквал эмоций, вернул тетке телефон и потихоньку двинулся к выходу из двора, прикидывая свои возможности.
Карманы пусты. Деньги – только в банке, банк до понедельника закрыт. Илья сегодня недоступен, они с подругой укатили с ночевкой куда-то за город. В офисе, в сейфе, есть небольшая сумма, но ключи сейчас там, в квартире. Пока пожарники не закончат свою работу, его туда просто не пустят. А потом возьмут в оборот следователи. Да и не факт, что там останется хоть что-то из его вещей: про Веронику забывать тоже нельзя. К Усольцеву обращаться? Он просто отправит в поселок группу спецназа, а его увезет в тот самый загородный центр. Ладно, пусть это будет на самый крайний случай. Но что же делать сейчас?
Валерик еще раз оглядел двор, и возликовал: из подъезда, опираясь на руки верных быков, выходил тот самый пахан. За его помощь, конечно, придется заплатить, но это представлялось сейчас наилучшим вариантом.
– Ого, кого я вижу! – громогласно возликовал громила-привратник, заметив подбегающего Валерика. – Здорово, братан! Какими судьбами?
– Здравствуйте, молодой человек, – обратил на него внимание положенец с манерами дворецкого.
Отметился и сам пахан:
– Здравствуй, мальчик. Я по глазам вижу – ты здесь не просто так.
– Да, – не стал разводить политесы Валерик. – У меня есть одна просьба.
– Но ты же понимаешь, что все в этом мире имеет свою цену?
Взгляд старого урки в один миг стали жестким и пронизывающим.
– Я все понимаю. Обещанной мне дачки Паши Перминова хватит для оплаты?
– Это смотря что ты попросишь.
– Мне нужна машина с водителем. Примерно на сутки. Во всяком случае, не больше.
– Хорошо, – кивнул пахан и, повернувшись к положенцу, уронил одно лишь слово.