Основы тибетского мистицизма
Шрифт:
Значение тибетской культурной традиции для духовного развития человечества огромно, ибо Тибет – последнее живое звено, связывающее нас с цивилизациями далекого прошлого. Мистические культы Египта, Месопотамии и Греции, инков и майя угасли вслед за гибелью этих древних цивилизаций, и теперь уже навсегда утрачены для нашего познания. Исключение составляют лишь некоторые скудные фрагментарные сведения, чудом дошедшие до нас.
Древние цивилизации Индии и Китая хорошо представлены многочисленными произведениями искусства и литературы. Яркие искры их духовной культуры вспыхивают порой и сейчас средь пепла современной мысли. Однако их
Тибет, благодаря своей естественной изоляции и неприступности (которая к тому же в последние столетия была закреплена особыми политическими условиями), не только наследовал, но и сохранил живые традициинаиболее отдаленного прошлого, сберег знание сокровенных сил человеческой души, высочайшие достижения и эзотерические учения индийских святых и мудрецов.
Но в урагане событий, преобразовывающих мир и изменивших жизнь всех наций на Земле, в урагане, который вырвал даже Тибет из его вековой изоляции, эти духовные достижения будут навсегда утрачены, если уже сейчас не станут составной частью культуры будущей и более высокой цивилизации всего человечества.
Предвидя будущее, Томо Геше Римпоче, один из величайших духовных Учителей современного Тибета и истинный Наставник внутреннего видения, покинул свой уединенный горный приют, где двенадцать лет совершал медитативное созерцание, и провозгласил, что настало время открыть миру те духовные сокровища, которые были сохранены и сокрыты в Тибете более тысячи лет. Именно сейчас человечеству необходимо принять великое решение, сделать выбор: перед нами лежит Путь Власти посредством контроля над силами Природы – путь, ведущий к порабощению и самоуничтожению; и Путь Просветления посредством контроля сил в нас самих – путь, ведущий к Освобождению и Самореализации. Указать этот Путь, Бодхисаттва-марга, превратить его в реальность и было делом жизни Томо Геше Римпоче.
Живой пример этого Великого Учителя, из чьих рук двадцать пять лет назад автор получил первое буддийское посвящение, был высочайшим духовным стимулом жизни и открыл ему врата к тайнам Тибета. Более того, пример этот побудил автора передать людям всего мира те познания, тот опыт, который он в результате обрел, передать в той мере, в какой этот опыт может быть изложен словами. И если, несмотря на все недостатки, которые присущи любой подобной попытке, автор хотя бы в чем-то смог помочь другим искателям, то заслуга в этом принадлежит его Гуру, который отдал людям высшее – Самого Себя. И вместе с Ним автор памятует о тех Учителях, которые, после ухода его первого Гуру, заняли Его место, дабы взрастить семена, Им засеянные. Всем Учителям автор выражает свою глубокую благодарность.
Слава Ему, Всепробужденному!
ОМ МУНИ МУНИ МАХАМУНИ ШАКЙАМУНИЙЕ СВАХА!
Касар Дэви Ашрам, Кумаон Гималайя, Индия,
в пятый месяц 2500-го года после Паринирваны Будды
(октябрь, 1956 года)
Автор
Первая Часть
ОМ
ПУТЬ ВСЕОБЩНОСТИ
1.
Все видимое смыкается с невидимым,
слышимое – с неслышимым,
осязаемое – с неосязаемым,
возможность мыслимая – с немыслимым.
Новалис
Слова – это отпечатки разума, результаты, или, точнее, остановки в бесконечной последовательности переживаний, которая достигает настоящего из невообразимо далекого прошлого и нащупывает свой путь в столь же невообразимо далеком будущем. Слова – это "слышимое, что смыкается с неслышимым", формы и потенциальные возможности мысли, вырастающие из того, что за пределами мысли.
Таким образом, сущностная природа слов не исчерпывается ни их сиюминутным значением, ни относительной степенью их важности как посредников для выражения мыслей и представлений, но одновременно они проявляют и те качества, которые не могут быть превращены в понятия, – подобно тому, как мелодия хотя и допускает ассоциацию с понятийным представлением, все же не может быть описана ни словами, ни иными "посредниками" выражения. Именно это иррациональное свойство и пробуждает наши глубочайшие чувства, возвышает наше сокровенное бытие и заставляет его звучать вместе с другими.
Волшебство воздействия поэзии на человека как раз и обусловлено сочетанием этой особенности слов с поэтическим ритмом. Это нечто способно влиять на нас значительно сильнее, чем объективное содержание слов, сильнее даже, чем разум со всей его строгой логикой, на которую мы столь непоколебимо уповаем. Большинство великих ораторов обязано своим успехом не столько тому, чтоони говорят, но тому, как они говорят это. Если бы людей можно было убедить средствами логики и научных выводов, философы давно уже сумели бы настроить в пользу своих взглядов большую часть человечества.
С другой стороны, священные книги великих мировых религий никогда не смогли бы оказать достаточно сильное влияние на верующих, ибо то, что они содержат в общедоступной форме, по объему весьма незначительно в сравнении с трудами великих ученых и философов. И поэтому мы справедливо можем утверждать, что сила этих священных писаний скрыта в магии слова, т.е. в его сокровенной силе, которая была известна Мудрецу прошлого, стоявшему у истоков языка.
Рождение языка было и рождением человечества. Каждое-слово выступало как звуковой эквивалент переживания, связанного с внутренними или внешними стимулами. В основе длительного процесса формирования языка лежало огромное творческое усилие, и именно благодаря этому усилию человек смог подняться над животными.
Если искусство можно назвать воссозданием и формальным выражением реальности через посредство человеческого опыта, то создание языка можно назвать величайшим достижением искусства. Каждое слово изначально было тем средоточием сил, в котором действительность преобразовывалась в звучание речи, в живое выражение души человека. Посредством: этого звукотворчества он овладел миром и, более того, обнаружил новое измерение, мир в самом себе, открывающий перспективу более высокой формы бытия, которая превосходит настоящее состояние человечества в той же мере, в какой сознание цивилизованного существа возвышается над сознанием животного.