Особенности брачной ночи или Миллион в швейцарском банке
Шрифт:
— Мне надо подумать.
— Для раздумий у тебя ровно одна минута. Я, кажется, слышу цокот каблуков мадам Грюнштайн. Ей будет интересно узнать, что убийца Блума…
Отлепившись от стены, как пьяная, шатаясь из сторону в сторону, я побрела в сторону покосившегося креста на черепичной кровле часовни. Что-то мешалось в руке. Я с удивлением обнаружила, что все еще сжимаю пыльную поддельную корону.
Вот и все, что осталось у меня от Грюнштайна: пыль и обман.
Я нахлобучила венец на голову, как шапку-ушанку, перекинула через плечо сумочку и направилась в ближайший полицейский участок — в Цюрих, в Женеву или Москву — сдаваться властям. Какая разница, кого я убила — Магнуса, Оливию или Блума. Жизнь все равно уже кончена. Я догадалась, что Анри никогда не расстанется с титулом маркграфа — это единственное, что у него осталось от Грюнштайна. Минуты ему вполне хватит, чтобы принять правильное решение.
Калитка в воротах была услужливо распахнута. За ней начиналась грунтовая дорога.
— Ольга! Ольга! — он догнал меня, схватил за руку и потащил к мотоциклу. — Скорее, скорее, надо успеть.
— Спасибо, мне теперь спешить не стоит, — пробурчала я, упираясь и отнимая руку. — В тюрьму нет смысла торопиться.
— Какая тюрьма?! В Кале к утру будем!
Но я уперлась, как осел, и только мотала головой. Символический венец упал и закатился в придорожную траву, сверкнув стразами.
— Постой, что это? — Анри поднял корону и уставился на нее во все глаза. — Откуда это у тебя? — Он почему-то говорил шепотом.
— Там, в шкафу, — пожала я плечами и повернулась, чтобы уйти.
— Ольга, ты знаешь, что это?
Я тяжело вздохнула и сделала тот первый шаг, с которого начинается дорога в тысячу миль.
— Ольга, я больше не ношу титул маркграфа, но должен тебе сказать, что с возвращением настоящего алмазного венца счастье и военная удача вернулись к Грюнштайнам.
— Как ты сказал? — я обернулась.
Анри протягивал мне корону и улыбался.
— Э-э-э… — сказала я. — А твоя яхта в состоянии доплыть до Багамских островов?
Он кивнул, а у меня мелькнула мысль, что Варкоч блефовал: не было официального запроса из России, его просто не могло быть. В тот роковой день, когда по счастливому стечению транспортных обстоятельств я появилась на работе вовремя, то первым делом уничтожила всю переписку с юридической конторой «Варкоч и сын», которую переводила в французского языка на русский и обратно по распоряжению Магнуса: компьютер завис, а Вовка довершил разгром.
Магнус мертв, следы кредитов оборвались на счетах ликвидированных офшорных компаний и тайне вкладов швейцарских банков. Ни в одном документе, кроме «Титула», мое имя не упоминалось. А раз так, то одна из сторон по расторжению сделки жива, у нее непременно будут наследники, и мы еще посмотрим, кому достанется Грюнштайн.
Я чуть наклонила голову и позволила Анри увенчать себя алмазным венцом.
Январь, 2006 г.