Особенности национальной милиции
Шрифт:
– Сейчас расставим мишени вокруг, и будет предполагаемая малина. Здорово я сообразил?
Венька озадачился.
– Так значит, здесь нет никого? Что же мы тогда шепчемся? – возмущенно воскликнул он, догадавшись о том, что вот уже битых полчаса они дурака валяют, прячась за кустами и шарахаясь от каждого шороха.
Дядя Саня побелел, услышав громкий голос.
– Лучшие учения те, которые проходят в обстановке, максимально приближенной к реальной ситуации, молодой человек. Пора бы уже знать, – обиженно и тоже в голос сказал он. – Чему вас только на занятиях учат?
Надув нижнюю губу, как ребенок, дядя Саня выпрямился во весь рост,
– Вы правы, – забеспокоился Кулапудов, – будем максимально приближаться к этой... как ее... действительности.
Второй раз мишени уплывали прямо из-под Венькиного носа, чего парень, как временный командир группы, допустить не мог. Пришлось идти на компромисс с дяди-Сашиной излишней старательностью и позволить ему действовать по своему усмотрению, от чего, надо сказать, кладовщик не отказывался.
Дядя же Саня, впервые за долгие годы почувствовав себя в своей тарелке, старался на славу. Вернувшись вместе с Кулапудовым обратно к ребятам, он на себе лично показал все правила военного макияжа. В одночасье ребята позеленели, обильно раскрасившись содержимым тюбиков, отчего лица их стали мужественнее. Глядя на них, казалось, откуда-то повеяло опасностью вьетнамских дорог. Молодые побеги клена, принесенные в жертву общему делу, равномерно распределились на защитного цвета касках.
Отдельные листочки затесались среди погон и в петлицах. Более всех порос зеленью самый опытный из всех, дядя Саня. Ребята чувствовали себя в этом маскараде ни больше ни меньше как кучкой идиотов, не до конца выловленных в заповедных лесах у стрельбища. Однако по приказу Кулапудова им приходилось терпеть и делать заинтересованные лица.
Пожалуй, единственный, кого это забавляло – не считая личности дяди Сани, – так это Пешкодралова, с увлечением повторявшего все, что показывал наставник.
– Если вы научились сливаться с окружающей средой, – со знанием дела говорил бывший опер, – считайте, что дело у вас в кармане. Раскрыть его для вас не составит никакого труда. А все почему? Потому что слежка у вас будет поставлена на высшем уровне.
– Очень познавательно, – скептически произнес Дирол, брезгливо принюхиваясь к краске, выдавленной на указательный палец. Он решал довольно сложную задачу: стоит ли уделываться гадостью, выданной дядей Саней, выставляя тем самым себя на посмешище перед редкими прохожими, либо вытереть палец о лист лопуха и остаться «неучем» в вопросе маскировки.
Венька строго взглянул в лицо Зубоскалину, для весомости показав немаленький кулак. Санек вздохнул. Ничего не оставалось, как провести две зеленые полосы у себя на щеках. Однако язвительное замечание парень все-таки сделал.
– А как маскироваться в городских условиях? Под каменную кладку или под асфальтовую дорожку?
– Об этом позже, – досадливо поморщившись, ответил дядя Саня. – Сейчас же наша основная задача с минимальными потерями взять вон то укрепление, у березок.
Кладовщик указал рукой на хлипкие стены сарая, гордо выпятившиеся от эпитета «укрепление». Мишени сразу после беседы с Кулапудовым были расставлены вокруг, причем дядя Саня старался пристроить их за кустиками и высокой травой полыни. Объяснил он это просто: будь преступник настоящим, он без сомнения прятался бы именно там. Курсантам возразить на это было нечего.
– Второе по значимости дело после маскировки – это выработка правильной тактики нападения и захвата нарушителей закона. У кого какие есть предложения?
Все призадумались. Венька внимательно окинул взглядом пространство впереди, прошептал что-то одними губами, видимо, вырабатывая тактику, и предположил:
– Может, в обход?
– Вот! – победоносно выставив указательный палец вперед и даже хихикнув от удовольствия, воскликнул дядя Саня. – Все начинают с этого, – он многозначительно перекатился с пятки на носок, заложив руки за спину. – Но преступник тоже не дурак, заметьте. Посмотрите на него, на эти коварные рожи. – Ребята взглянули на равнодушные железяки и мешки с опилками. Признаков интеллекта не наблюдалось. – Преступник как размышляет? «Вот придут меня брать с поличным, обязательно зайдут с тылу». Так он подумает и будет нас ждать именно там. Усекли?
В словах дяди Сани чувствовалась какая-то логика. Курсанты внимательнее прислушались, мотая на ус, воодушевляясь азартом, с которым говорил кладовщик.
– Лучшая тактика – это тактика неожиданности. Откуда преступный элемент нас не ждет?
Лицо Пешкодралова просияло озарением.
– С переднего фланга! – довольный собою, выкрикнул он.
– Верно, мальчик, – покровительственно положив руку на плечо курсанту, подтвердил дядя Саня. – Посматривает он к себе за спину, хитро потирая ручки, хочет встретить нас тепленькими.
Но мы ему такого удовольствия не доставим! – патетично воскликнул он, воздев перст к небу. – Ведь не доставим?
– Нет! – самозабвенно прокричал Леха, сорвавши голос до фальцета.
– Не слышу?
– Нет! – выкрикнуло несколько голосов, заражаясь настроением наставника.
В глазах слушателей засветились безумные огоньки. Хотелось захватить преступника любой ценой, разнести его в клочья, отомстить за все то, что коварные люди сделали с добропорядочными и законопослушными гражданами.
За тысячи ограбленных, за убитых, изнасилованных... за болезнь Ганги.
Леха хлюпнул носом, взглянув на жертву женщины, которую не заботит здоровье нации и катастрофически падающая численность населения страны.
Такого парня вывела из строя.
Выведенный из строя Федя, поддавшись общему настроению, держал автомат с холостыми патронами наперевес и нисколько не интересовался стрекозами и кузнечиками. Теперь он знал наверняка, в чем смысл его недолгой жизни – он поможет сделать жизнь чище, светлее, он внесет свою лепту в дело освобождения города от преступного элемента. В патриотическом экстазе гордо крикнув: «Ура-а-а!» – Ганга ринулся в самую гущу «малины», в которой беспечно расположились воры в законе, коварные дурковеды и прочие нарушители правопорядка. Их насквозь прогнивший умишко и предположить не мог, что расплата за содеянные грехи не заставит себя ждать, причем нагрянет не с тыла, как они рассчитывают, а совсем наоборот.
Следом за Федей одновременно снялись с места Леха и дядя Саня, лихо перемахивая через кусты. Дядя Саня грозно потрясал излюбленным своим оружием – финкой, выменянной у урки пятнадцать лет назад на три пачки «Мальборо».
Видя такое дело, и остальные долго не заставили себя ждать, придерживаясь кустов и высокой травы, короткими перебежками начали наступление.
Случайно оказавшиеся рядом грибники испуганно отшатнулись, намертво вцепившись в свои авоськи, и скоро припустили в обратную от стрельбища сторону, предположив, что на город напали бандиты, захват которых они и увидели.