Особенности русской разведки в переходный период
Шрифт:
«Полное разложение дисциплины, – подумал Веспасиан, – куда только смотрит первый отдел»?
Но в этот момент мимо, как стрела, промчалась Лушка и нырнула в открытую дверь лаборатории.
«Теперь она моя», – Веспасиан медленно слез с подоконника и, покачивая ободранным хвостом, пошел следом. Он был мудрый кот и прекрасно понимал, что из закрытого помещения кошке от него не сбежать. Зачем при этом он сначала вскарабкался на дверь, а потом спрыгнул вниз? Да, кто ж их поймет, котов этих. Взрыв светошумовой гранаты застал Веспасиана в полете.
Ну что ж, приходится признать, что вы, наверное, уже догадались о дальнейшей судьбе директора и Петушкова. Желание быстрого обогащения сыграло с ними злую шутку. Ведь превратиться, пусть и на время, в котов…
Мало кому этого пожелаешь. Да еще и в марте месяце! И ведь именно в Лушку вселилась душа Ивана Никифоровича. Если наоборот, то все было бы не так интересно.
Олигархи от нефтяного бизнеса Шафаревич и Климченко, оживленно беседуя о прокладке нового нефтепровода в Китай, подходили к лаборатории. Как вдруг из распахнутой настежь двери выскочила совершенно обезумевшая пушистая кошка и за ней, распластавшись в воздухе, с диким воплем, летел ободранный (или ободренный) огромный котище. Сделав немысленный кульбит в воздухе, он помчался на встречу своему счастью. На все про все у Петушкова было два часа.
Вот и подошло к концу наше повествование. Каждый в нем получил совсем не то, что хотел. Но уж такова жизнь. То лицом к нам поворачивается, то пятой точкой. Я, конечно, знаю, что дальше происходило с Сергеем Угаровым и его друзьями, что сделал директор с Петушковым на следующий день после их неудачного эксперимента. Я даже знаю, за кого вышла замуж Светлана Ивановна. Но это уже совсем другая история. Может быть, когда-нибудь я и расскажу ее. А, пока – все.
Конец.