Особняк на Трэдд-стрит
Шрифт:
Я поморгала и выпрямилась, ожидая, когда слова перестанут крутиться в моей голове, как вода, винтом уходящая в раковину.
– Наследством? Ты имеешь в виду, что?..
– Именно. Похоже, он умер во сне. – Возникла короткая пауза, за которой последовал вздох. Я представила Нэнси в ее спальне с наушниками на голове, отрабатывающую подачу. – Это лучший способ уйти из жизни.
– Но я видела его всего два дня назад. – Я не могла объяснить внезапную печаль, которую вызвало во мне известие о смерти старика. Я представила его таким, каким видела в последний раз, – он стоит посреди гостиной с выцветшими
– Будь у меня такая информация, я бы сразу сказала.
– Да, верно. – Я сглотнула, с удивлением обнаружив застрявший в горле комок. – Но сегодня суббота… неужели нельзя подождать до понедельника?
– Не знаю, Мелани. Все, что я знаю, так это то, что мистер Гендерсон ожидает тебя.
Я села.
– Можешь сказать мне, где мы встречаемся?
Записав то, что сообщила Нэнси, я положила трубку и, прежде чем встать, еще минут пять таращилась на телефон.
Быстро приняв душ и надев по такому случаю строгую юбку и блузку – как-никак мне предстояла встреча в адвокатском бюро, – я через новый мост выехала из своего района, Маунт-Плезант, и вскоре поставила машину на служебной парковке за нашим офисом на Саут-Брод-стрит. Заглянув по пути в пекарню на углу, я купила два пончика и большую чашку латте со взбитыми сливками. Хозяйка, Рут, уже начала раскладывать пончики по пакетам, когда в окно заметила меня, и к тому моменту, когда я вошла внутрь, она уже включила кофемашину.
– Доброе утро, Рут.
Рут улыбнулась, демонстрируя передний золотой зуб, ярко блестевший на лице цвета кофе с молоком.
– Как-нибудь, мисс Мелани, я приготовлю вам здоровый завтрак. Главное, дайте мне более двух минут, слышите?
Я положила деньги на прилавок и взяла пакет.
– К сожалению, у меня нет больше двух минут, но все равно спасибо, – сказала я с улыбкой. Слизав сверху взбитые сливки, я схватила свой латте и попятилась к двери.
– Вы худышка, просто кожа да кости, мисс. Это нехорошо, то, что вы едите. Вам нужны зелень и фрукты. А также мясо и яйца, чтобы нарастить на костях немного мясца.
– В следующий раз, – ответила я, открывая дверь. – Всего хорошего.
Адвокатские конторы находились в нескольких кварталах от Кинг-стрит, но я решила пройтись пешком, чтобы проветрить голову и морально подготовиться к тому, что меня ждет. Я зашагала на север, мимо современного гаража и нового офисного здания. Многие местные жители называли его или «брутальным», или «унылым». Я же, несмотря на глухое ворчание где-то на задворках моей головы, отказывалась видеть что-либо, кроме функциональности и грамотного использования пространства.
По привычке я избегала смотреть на исторические здания вдоль Кинг-стрит, что аккуратно выстроились вдоль так называемой «самой красивой торговой улицы в Америке».
Да, возможно, старые здания были по-своему прекрасны и еще лучше умели выкачивать из вас денежки, но то, что иногда глядело на меня из старых витрин, вынуждало смотреть прямо перед собой. То же самое с больницами. Я была вынуждена носить наушники, лишь бы не слышать голоса людей, которых могла видеть только я.
Шагая мимо узкой веранды с лестницей, ведущей наверх, где когда-то
Вновь сосредоточив взгляд на тротуаре, я миновала новый Судебный центр, заодно вспомнив, какой фурор произвел в свое время его архитектурный проект, и нашла в следующем квартале адвокатскую контору «Дрейтон, Дрейтон и Дрейтон». Поскольку была суббота, величественная стойка ресепшена в фойе была пуста. Я стояла, размышляя, что мне делать, как вдруг большие двойные двери сбоку от стойки распахнулись, и в проеме показалась чья-то лысая голова. Заметив меня, немолодой мужчина нахмурился. Под его взглядом два пончика и большая чашка латте испуганно перевернулись в моем желудке.
– Мисс Миддлтон? – Он протянул холеную руку, и мы обменялись рукопожатием. – Я – Джонатан Дрейтон. Спасибо, что пришли. Прошу вас, входите.
Украдкой вытерев рот на тот случай, если на губах оставалась сахарная пудра, я последовала за мистером Дрейтоном в конференц-зал. Там за круглым столом сидели несколько человек, большинство из которых, как мне показалось, представляли вспомогательный персонал. Во главе стола восседал старший Дрейтон, которого я узнала благодаря нашим предыдущим деловым контактам. Одарив меня натянутой улыбкой, он поднялся с места.
– Мисс Миддлтон, рад видеть вас снова. Прошу вас, присаживайтесь, – произнес он и указал на стул во главе стола.
Я робко подошла ближе, внезапно насторожившись – почему я здесь и по какой причине должна сидеть во главе стола. Неужели всем этим знакам внимания я обязана тому факту, что старый дом на Трэдд-стрит попал-таки в наш реестр? Я села, скрестила в лодыжках ноги и сложила руки на коленях. При этом я была вынуждена надавить на колени как можно сильнее, чтобы мои ноги не выбивали обычную нетерпеливую чечетку.
Мистер Дрейтон сел на место, Джонатан Дрейтон – напротив него. В зале воцарилась тишина, и у меня вновь возникло нехорошее чувство.
Мистер Дрейтон заговорил первым:
– Мисс Миддлтон, прошу прощения за то, что заставил вас приехать сюда в субботу. Но ситуация слишком… особенная, и я не думаю, что в чьих-либо интересах ждать до понедельника.
– Ситуация? – Я крепко стиснула зубы, чтобы они не клацали.
– Да. Видите ли, мистер Вандерхорст, да упокоит Господь его душу, был не только старым клиентом этой фирмы, но и нашим дорогим другом.
Ничего не понимая, я недоуменно посмотрела на него. Оставалось лишь надеяться, что в эти мгновения я не похожа на оленя, выбежавшего под колеса автомобиля.
Откашлявшись, мистер Дрейтон заговорил снова.
– Как я понимаю, два дня назад вы нанесли мистеру Вандерхорсту визит, чтобы обсудить с ним вопрос о его доме – это так?
Я кивнула, чувствуя себя ребенком, сидящим за кухонным столом в отцовском доме и готовым получить от родителей неминуемую головомойку.
– Он каким-либо образом дал вам понять, что готов продать свой дом?