Особо одаренная особа
Шрифт:
— Я думала, ты — мужик, — только и смогла выдавить я, уставившись на высокую костистую тетку с глазом посередине лица.
Из всех моих знакомых и родственниц эта мне показалась самой бесцветной. Длинная рубаха из небеленого полотна болталась на ней как на вешалке, а нечесаные патлы скрывали почти все лицо. Бесцветный глаз с булавочным пятнышком зрачка неприятна буравил меня. Она покачивалась с ноги на ногу, зловеще шевеля пальцами. Я покосилась на ее нестриженые, ломаные
— А мы вот тут к вам в гости зашли. А теперь нам пора, до свидания.
Споткнулась о корягу и пребольно села попой на острый камешек.
Лихо восторженно завыла, и я поняла, что она совершенно сумасшедшая. Тут, победив-таки коварные ловушки острова, ко мне вырвался, весь в репьях, Сивка, заполошно крича:
— Бежим! — но стоило Лихо уставиться на него своим белым безумным глазом, как все четыре ноги коня подвернулись, и он долетел да нас кубарем.
— Прибежали, — сказала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
— Может, отпустишь нас? — без надежды спросила я. Тетенька безмолвствовала, все так же покачиваясь под порывами ветра.
— А я в прошлый раз понадеялся, что у меня белая горячка, — пробормотал Сивка, не пробуя даже подняться на ноги.
— И что делать будем? — спросила я, втихую пробуя на ней свой дар. Для начала хотелось чего-нибудь безобидного. Ну, например, чтобы она превратилась в пенек с поганками или чтобы между нами от земли до неба образовалась стена. Но ничего похожего не получалось.
— Верея, ты не колдуй, — опасливо проговорил Сивка. — Слышал я, что и магия здесь идет наперекосяк. — И он, сведя глаза в кучку, уставился на поганку у себя на носу. Я обиженно засопела, поскольку именно мой дар последнее время был самым весомым аргументом в спорах с неприятностями.
— Отползаем, — приказала я коню.
Сивка понятливо мотнул головой и поскреб ногами по земле, демонстрируя свое бессилие. Тогда я решила пятиться в одиночку. Тут же провалилась ногой в чью-то нору и застряла в ней намертво, наругалась всласть и пригрозила, что сейчас позову своих дядек и теток, тогда Лиху не поздоровится. Лихо прекратила раскачиваться, и в ее единственном глазу появился неприкрытый интерес.
— Чего? — насторожилась я, меня вообще угнетала эта ее молчаливость. Сивка-Бурка мотал головой, намекая, чтобы я не смела вызывать своих родственников, но в его шее что-то хрупнуло и конь замер, весь перекошенный. — Не надо звать? — недоверчиво спросила я.
— Благодарны они тебе точно не будут, — прохрипел конь и тихо застонал, потому что прикусил язык.
Я, глядя на его мучения, заскулила, решив давить на жалость:
— Тетенька, отпустите нас, пожалуйста, мы же хоть дальние, но родственницы.
Лихо задумчиво поморгала, а потом, благодушно кивнув головой, прошелестела:
— Если теток позовешь.
— Зачем? — насторожилась я.
— Скучно, — призналась Лихо, плотоядно облизнув губы.
— Э, нет, так дело не пойдет, — уперлась я. — Я не могу принимать такие скоропалительные решения. Давай посидим, обсудим, чайку попьем.
— Нету у меня чайку, — равнодушно пожала плечами Лихо, а я с тихим ужасом почувствовала, как в мой сапог вгрызлось что-то под землей.
— А что есть? — пискнула я.
Лихо неторопливо обвела свои владения взглядом. Ученые вороны тут же припали к земле, мрачный лес замер, и даже, как мне показалось, деревья стали прятаться друг за друга.
— Ничего здесь нет, — констатировала Лихо, — одна я.
— Да-а, скучно без общества. — Я задергалась, стараясь носком сапога оттолкнуть настырного грызуна.
— Может, вам привезти кого сюда? — подсуетился Сивка, вскакивая на ноги. — Дак мы сейчас прыг-скок! Гудошников, скоморохов доставим! — И замер под оценивающим взглядом.
Я, воспользовавшись моментом, напряглась и выдернула ногу из норы, спинывая с сапога в темноту провала что-то длиннозубое, мохнатое и урчащее.
Лихо тоже заинтересовалась, глянула в нору, и земляные стены с тихим шорохом осыпались. Мне стало жалко злодея, но зато меня посетили сразу две мысли. Сунув руку в мешок на поясе, я сначала похолодела от дурного предчувствия, а потом запрыгала на месте, радостно визжа, потому что мое волшебное зеркальце так и лежало там после похода в Засеки. Забыв обо всех своих горестях, я начала судорожно метаться в мыслях от Анчутки к Велию, от Велия к Аэрону и, наконец, остановилась на Алие.
— Алия, Алия! — Я махала как полоумная зеркальцем и ракушкой до тех пор, пока не увидела заспанное, возмущенное лицо лаквиллки.
— Ну и кому я сейчас уши оторву? — поинтересовалась будущая валькирия.
— Мне, — улыбнулась я во весь рот. И тут же сменила тему: — Скажи, подруга, у тебя нет на примете каких-нибудь государственных преступников или просто злодеев?
Алия целую минуту изводила меня молчанием, после чего изрекла куда-то в сторону:
— Слышь, Лейя, превращение уже началось. Мозги у ней уже лягушачьи.
Я зарычала, но прежде чем успела раскрыть рот, любопытная Лихо заглянула через плечо в зеркальце. Раздался визг, удар, и изображение померкло.
— Что это было?! — поинтересовалась жутко перекошенная Алия, когда я дозвалась ее во второй раз.
— У вас зеркальце погнулось или вы теперь всегда так выглядеть будете? — хихикнула я.
— Это у моей кровати лопнула ножка! Я упала, опрокинула стол, и на меня с него съехала посуда! А когда Лейя бросилась мне помогать, то наступила на мою руку, в которой я держала зеркальце! Так вот, что это была за страхолюдина?