Особо одаренная особа
Шрифт:
— Ну что, подруга, — переминаясь с ноги на ногу, поинтересовалась сменившая транспорт Алия. — Пора до дому?
Зоря, решивший для разнообразия поменять богатырство на должность возницы, горячил коней. Лейя, пристроившаяся в саночках, и овечка уже подавали знаки, что желают отправиться в дорогу. Велий и Сиятельный изображали при нас гайдуков, хмуро поглядывая вокруг и всем своим видом выражая сомнение в том, что мы сможем доехать до Школы без приключений.
— Никаких глупостей, — велела я, падая в санки.
— Угу, — согласилась Алия с таким видом,
— Едем только прямо и ни на что не отвлекаемся.
Зоря только этого и ждал, громко щелкнул кнутом и рявкнул:
— Эх! Залетные!
— На что это он намекает? — возмутилась мавка.
— А что? Есть на что?! — проблеяла овечка. Алия и Лейя покраснели, а мы с четырехногой провокаторшей засмеялись.
— Ой, как интересно! — Я хихикнула и захлопала в ладоши. — У нас будут волчата и маленькие Сиятельные! Хотя нет, Сиятельные не получатся, будут жабки в коронах!
Подруги, не сговариваясь, ущипнули меня за бока, больно ущипнули, даже сквозь меховую куртку. Зоря на облучке заржал. Его тоже полезли убивать, хотя я громко требовала не трогать моего вора.
— Сама ты развратница! — визжала Лейя. — И жених, и маг!
— И Анжело! — вставила пунцовая Алия.
— Я девушка невинная, целомудренная и благовоспитанная и вообще обещала Индрику дать обет безбрачия!
— А что же такая целомудренная делала в хижине с разбойниками? — тут же вставила Алия.
Овечка только радостно вертела головой и трясла ушами.
— Я их перевоспитывала! — задохнулась я возмущением, а подруги ехидно закивали:
— Верим, верим.
Так, препираясь, распевая песни и хохоча, мы двигались к родному Вежу. Конного пути нам было неделю, и мы собирались ее провести как можно веселее, категорически заявив, что не желаем переноситься мгновенно, поскольку заслужили отдых как от учебы, так и от навязчивых женихов и возлюбленных.
Первое село, которое мы осчастливили своим визитом, было Момино. Вываливаясь из саней посреди постоялого двора, Алия потянулась:
— Как хорошо ехать, ни о чем не задумываясь.
— Без всяких назойливых мужиков, — добавила Лейя, косясь на Сиятельного с Велием.
— А ведь это почти мои родные места, у меня тут почти полжизни прошло. — Я посмотрела вокруг, сообразив, что совсем рядом стоит городок Белполе. — Тут меня в первый раз в приют загребли.
— И долго он простоял? — влезла, интересуясь, овечка.
Видя, как Велий навострил уши, я состроила любопытному животному рожу, потому что тот приют простоял ровно семь дней. Однако я не собиралась крепить репутацию чудовища, которое идет по земле, оставляя за собой руины и пожарища, тем более что прожила я в Белполе потом еще целый год, пока местные крестьяне не явились с вилами, чтобы жечь меня как ведьму.
Тракт есть тракт и разгулом нечисти его не удивишь, да и кому еще гулять на тракте, как не нечисти и разбойникам? Купцы серьезный народ, они спешат по делам и, если б не необходимость дать отдых коням и людям, вообще бы нигде не останавливались. Всяческие курьеры и посыльные и вовсе как волки, живут исключительно ногами, им не до задержек А всякий ремесленный люд, заработав честную копейку, скорее предпочтет посидеть дома, если, конечно, жена не последняя ведьма. Вот и выходит, что гуляют на тракте лишь бездельники, которым некуда девать время и деньги.
У нас как раз всего этого было в избытке, а торопиться некуда, поэтому мы подумывали закатить пир горой. Хозяин постоялого двора, предчувствуя нашу щедрость, накрыл стол не скупясь. Чего тут только не было — и жареные рябчики, и раки к пиву, и златоградское вино, а уж пирожков всяких, с разнообразными начинками: с мясом, с кашей, с печенью, с рыбой, с вареньем было столько и таких соблазнительных на вид что руки сами к ним тянулись.
Зоре стоило лишь хлебнуть темного пива, как он пропал и над постоялым двором опять понеслось:
— Этому — на! Этому — хрясь!
Сиятельный, всем напиткам предпочитавший златоградское вино, приятно тешил наше самолюбие тостами-комплиментами. Велий развлекал историями, то нагоняя жути, то смеша. Лейя и Алия наперебой рассказывали, чем они занимались, пока искали моровую деву, бесясь при виде моей ехидной улыбки. Лаквиллка так завралась, что стала утверждать, будто чуть ли не новое королевство основала, чем рассмешила даже мавку, которая поначалу ей в рот заглядывала и таращила глаза. Так что мы до самой полуночи трещали как сороки, ссорились, мирились и пели под неусыпный бубнеж Зори, расписывающего свои подвиги. Особую достоверность его рассказу придавало то, что за последний месяц он перевидал практически всех столичных шишек и не смущаясь мог начать историю с таких слов: «… заезжает ко мне как-то раз фон Птиц, ну вы знаете, такой невысокий, худощавый, шрамик над глазом в виде серпика…» Поэтому, когда во дворе вдруг дико заржали кони и народ с ужасом рванул в дом с криками:
— Упырские драконы! — мы ничуть не удивились, увидев входящего на постоялый двор и сияющего, как золотой кладень, Аэрона.
— А вы думали, я вас брошу?! — радостно растопырив руки, заорал он от ворот. Хлопнул своего летуна по ляжке, велев лететь домой, зверь обиженно вякнул, намекая, что не собирается лететь посреди ночи. Вампир возмутился, но выложил три кладня, походя бросив хозяину постоялого двора:
— Пристройте куда-нибудь этого лентяя и бросьте ему девственницу, пусть поест!
Онемевшего хозяина успокоил покровительственно обнявший его Зоря:
— Да шутют они, свинью ему дай.
— Девственницу? — севшим голосом спросил тот, порадовав Аэрона.
— Ну ты чего? — ткнула я кулаком в бок плюхнувшегося рядом вампира. — Дома не сидится?
Благородный лорд уже набил полный рот пирогами и запил все это вином, поэтому в ответ только похлопал глазами, рисуя пальцем какие-то непонятные фигуры в воздухе.
— Чего, чего?! — вдруг напряглась лаквиллка. Вампир, проглотив, сказал с усмешкой: