Особо охраняемый объект
Шрифт:
– Меня насторожил стиль. Плотниковой тридцать пять. До того как ее пригласили на телевидение, у нее была своя колонка в «Известиях», затем в «Независимой газете». Она профессионал, наработала, если хотите, свой стиль – немного выразительной язвы на мрачном фоне – так я охарактеризовал бы… ее своеобразное творчество, – с запинкой закончил полковник.
Он бросил незаметный взгляд на Полякова. Тот сидел с прямой спиной, смотрел прямо перед собой, словно впал в ступор. Ни разу во время доклада начальника группы не поддакнул, не кивнул. Казался истуканом.
– Что ты предпринял дальше?
– Мы, – Красин повернул голову в сторону подчиненного, жалея, что не может пнуть его под столом, – подключили к работе экспертов по лингвистическому анализу, коллег и друзей Плотниковой, кто был знаком с ее…
– Своеобразным творчеством, – подсказал Доцент.
– Ну да, – вынужден был подтвердить Красин. И мысленно чуть переиначил Штирлица: «Трудно работать. Столько развелось идиотов, повторяющих за умными людьми правильные слова». – Все как один сошлись во мнении, что статья написана Плотниковой, – продолжил он. – Стиль, только ей присущие обороты, которые некоторые журналисты окрестили «новым словом», будто говорили: «Я жива. Помогите». Собственно, напрашивался вывод: Плотникова работала под контролем «Посвященных», организации, которую финансировал Анвар Эбель. – Красин положил руку на папку с его личным делом. – Кроме подразделения охраны, Эбель держит под рукой мобильную группировку боевиков. Четверо-пятеро – это боевое ядро, столько же работают на подстраховке: отход, транспорт. Плюс группа, которая собирает в своем районе ответственности информацию о потенциальных жертвах. Они ничем не брезгуют. Во главе отряда стоит человек по имени Садык. Мы почти ничего о нем не знаем. Предположительно он начал работать на Эбеля в начале девяностых годов.
– Хорошо. Вернемся непосредственно к Плотниковой. Могла ли она содержаться в подвале, зиндане, в нечеловеческих условиях? – спросил генерал.
Красин покачал головой:
– Не уверен. То есть я лично так не думаю. Да и наши аналитики пришли к мнению: нет.
– Почему нет?
– Для качественной работы нужны соответствующие условия, – пояснил Сергей. – Но сколько она еще сможет продержаться на статьях, которые для нее являются и наркотиком, и обезболивающим?
– Это одно и то же. Кстати, сколько всего статей было опубликовано?
– За три месяца одиннадцать. То есть со дня выхода ролика, на котором якобы запечатлен расстрел съемочной группы. Возможно, Поляков и Хасиев действительно были убиты, а Маргариту Плотникову террористы пощадили, чтобы использовать ее опыт и талант себе во благо. Скорее всего, выстрел в нее был холостым.
– Но она тут же упала.
– Нет. Ее голова дернулась. Террорист, который стрелял в нее, толкнул ее в спину, Плотникова упала на живот. Автоматчик выстрелил в нее двумя очередями. Я хочу отметить один существенный момент: «посвященный» ударил Плотникову очень сильно. Таким ударом можно отключить сильного мужчину, что уж говорить о хрупкой женщине. Она и отключилась, не двигалась. То есть был создан момент, на который рассчитывали террористы. Дальше в кадр попала кровь. При тщательном изучении мы пришли к выводу, что кровь вытекала из раны, скорее всего, Николая Хасиева, а на общем плане казалось, что соединились два потока.
– Что с тобой? – спросил генерал. – Заразился стилем Плотниковой и присущими только ей оборотами?
– Вроде того, – произнес Красин, зараженный другим недугом, не в силах освободиться от созданного им образа девушки-агента.
– Значит, нет никаких подтверждений того, что оператор и муж Плотниковой живы.
– Нет. – Красин покачал головой. – Плотникова тоже проходит как условно живая. Но работу бросать нельзя.
– Условно живая. – Генерал кивнул. – Хороший термин.
Он подумал об этом в следующем ключе. Хороший термин или нет, но его ни в устный, ни в письменный доклад не вставишь. Поскольку сдерживать натиск и отчитываться по «делу Плотниковой» приходилось, во-первых, перед Кремлем, ибо Плотникова говорила в угоду ему. Центральный канал являлся рупором руководства страны, двадцать четыре часа в сутки пиарил политическую деятельность, шагал путем демократии, и этот факт генерал Михайлов посчитал главной пакостью. Другая проблема заключалась в якобы нерушимой солидарности журналистской братии. Готовые перегрызть друг другу глотку, они стояли друг за друга насмерть, как пуговицы на пресловутом пиджаке, пришитые насмерть, не оторвешь; в то же время они были готовы продать друг друга и имели на этот случай прайс-листы под подушкой.
И, наконец, третья проблема – родственники пропавших сотрудников телекомпании. По сути дела, это Красин устроил ажиотаж вокруг «воскресшей» журналистки, объяснив это просто и доходчиво, в то же время круто: она работает под контролем террористической группировки, и стиль в ее статьях говорит: «Я жива. Помогите».
Генерал Михайлов испытывал непосильное давление. На прошлой неделе на его стол лег депутатский запрос по все той же наболевшей теме. Он порвал запечатанный конверт, не собираясь отправлять ответы на Охотный Ряд.
Глава 5.
ТРЕБУЕТСЯ ДЕВЯТНАДЦАТИЛЕТНЯЯ…
1
Ленарт не умел спокойно входить в помещения. Он не открывал, а толкал двери. Он не стучал в них, а грохотал. Он не перешагивал через порог, а перепрыгивал.
Он взял с места в карьер, едва занял место за своим рабочим столом.
– Знаешь майора Тартакова из профильного отдела военной контрразведки?
– Я помню его, – отозвался Красин. – Ему сорок с лишним, выглядит на полста с небольшим. – Полковник усмехнулся и щелкнул себя по горлу. – Продвижению по службе помешало бухло. У кого-то карьерная лестница была устлана ковровой дорожкой, у кого-то огорожена металлической сеткой, за которой претенденты грызли друг другу глотки. У нашего же майора лестница была уставлена бутылками и стаканами, килькой и черным хлебом. Вот так он и засиживался на каждой ступеньке.
Красина понесло, как Остапа Бендера. Собственно, он повторял слова матери, обращенные к отцу, который с пятидесяти граммов слетал с катушек.
– Какой прок в том, что ты бросишь пить на месяц? Не успеешь освободиться от тяги, почувствовать прелесть здорового образа жизни, чтобы сказать себе: «Господи боже, на фига я годами глотал эту дрянь?»
Вадим округлил глаза: «Ты кончил?»
– На кой хрен нам нужен этот алкаш? – ответил разгоряченный Сергей на немой вопрос напарника.
– Этот алкаш твой коллега.
– Чего? – нахмурился Красин.
– Тартаков никогда не вел дела, но через его руки прошли десятки интересных дел, – напомнил Ленарт. – А это не одно и то же. Как и ты, он совмещал две должности – аналитика и прогнозиста. Думаю, за небольшое угощение он сможет подкинуть идею насчет исполнителей, поделиться связями, которые вывели бы на искомого человека.
– Он все еще на службе? – удивился Красин.
– Дали пинка под зад в сентябре прошлого года. Он накануне отставки под машину попал, ребра, ногу сломал.