Особый отдел и тринадцатый опыт

Брайдер Юрий Михайлович

Вернувшись, Желваков выронил на столик запечатанный конверт без адреса, который прежде сжимал под мышкой, что уже само по себе было подозрительным – нормальные люди письма так не носят. Однако Людочка даже бровью не повела.

– Здесь находится платёжное поручение, которое я должен спешно передать компаньону, – вполне правдоподобно объяснил Желваков. – Надо отнести конверт в редакцию газеты «Невский курьер». Это недалеко отсюда. Просто отнести, положить на стол секретарше и сказать: «Срочно для главного редактора». Я бы и сам это сделал, но, знаете, сразу начнутся

необязательные расспросы, пустые разговоры да ещё и выпить предложат. Как это всё мешает делу! А благодаря вам я выигрываю целый день.

– Понимаю, – сказала Людочка, смахивая письмо в сумочку. – С удовольствием выполню вашу просьбу. Вы подождёте меня здесь?

– Конечно, конечно. Уж извините, что так получилось.

– Ничего страшного. Мне случалось служить посыльной у собственного отца. Носила его ноты в филармонию. Он у меня, кстати сказать, известный композитор. Получил Государственную премию за симфоническую поэму «Герои целины».

– Вы, значит, из музыкальной семьи… Пошли по стопам родителей… Завидую… – Почему-то Желваков волновался так, словно бы это не Людочке предстояло сейчас идти в редакцию, а ему самому – ложиться на рельсы трамвая, грохотавшего где-то за углом.

Выйдя на улицу, Людочка навела справки, и опять выяснилось, что Желваков надул её – от кафе до редакции «Невского курьера», грубо говоря, было пилить и пилить.

Она взяла такси и за всю дорогу ни разу не оглянулась, хотя бы уверена, что Желваков увязался за ней. Само собой, не дремали и коллеги из опергруппы.

Едва только за Людочкой захлопнулась массивная дверь старинного особняка, где, кроме «Невского курьера», нашли себе пристанище и другие конторы самого различного профиля, начиная от диагностического центра «Тайные уды» и кончая библейским фондом «Иерихон», как сразу заверещал мобильник, досель молчавший, словно партизан на допросе.

Это дал о себе знать Цимбаларь:

– Будь осторожна. Он у тебя на хвосте.

– А ты, как я понимаю, у него?

– Такова наша доля… Сейчас он сидит в красном «Фиате» и, видимо, не собирается выходить. Машина припарковалась в полусотне метров от здания, в которое ты вошла.

– Это редакция «Невского курьера». Я принесла сюда письмо от Желвакова.

– Не вздумай отдавать его! Спрячь понадёжней где-нибудь на собственном теле и возвращайся.

– А не посоветуешь, где именно спрятать?

– Да хоть в трусы!

– Я ношу модель «танго». В них даже сигарету не спрячешь.

– Ну, не знаю… Придумай что-нибудь.

– Тогда и не суйся со своими советами! Сама во всём разберусь… Сейчас на всякий случай наведаюсь к секретарше. Надо глянуть, что это за цыпа. Ведь Желваков для контроля может спросить о её внешности.

Поднявшись на третий этаж, который целиком занимала редакция, Людочка приоткрыла дверь, украшенную сразу двумя табличками: «Секретарь редакции» и «Распространителей просим не беспокоиться».

В кабинете толкалось много разного люда, но центральное место в нём, надо думать, по праву занимала массивная женщина, чьё лицо напоминало поле боя под Прохоровкой (в

миниатюре, конечно), с которого уже убрали подбитые танки, но не успели засыпать многочисленные воронки, выбоины, рвы и траншеи.

– Вам кого? – недружелюбно покосившись на Людочку, осведомилась секретарша.

– Косметическая компания «Орифлейм» приветствует вас! – Людочка оскалилась в утрированной улыбке. – Всё для ухода за лицом и телом!

– Поворачивайте оглобли! – отрезала секретарша. – Распространителей не принимаем. На дверях русским языком написано.

– Ну и зря! – Людочка презрительно скривилась. – Я хотела предложить вам новейшее радикальное средство для оздоровления кожи лица. Уже после первого применения полностью избавляет от бородавок, угрей, морщин и шрамов. Именно этому средству я обязана своей внешностью.

– Эй, эй! Задержитесь! – крикнула секретарша Людочке вослед, но та уже была далеко.

Когда Людочка вернулась в кафе, где за время её отсутствия мало что изменилось, Желваков как ни в чём не бывало восседал на прежнем месте, и лишь очень зоркий глаз мог заметить его учащённое дыхание и лёгкую испарину на висках.

– Всё нормально? – спросил он, насторожённо глядя на Людочку.

– Конечно… Но секретарша там редкая мымра. Из тех, у кого черти на лице горох молотили. И как только редактор не брезгует спать с ней!

– Редактор «Невского курьера» гомик, – отпив из чашки с остывшим кофе, сообщил Желваков. – Он спит с репортёром светской хроники.

– Ну что же, каждый волен выбирать то, что ему больше по вкусу, – воспользовавшись случаем, Людочка решила немного подразнить Желвакова. – Человек, хоть однажды не вкусивший однополой любви, не может считать себя полноценным. Или у вас другое мнение?

– Я как-то не в курсе… – замялся Желваков. – Всё, знаете ли, работа да работа. Свободного времени совершенно нет.

– Ну, это вы зря! Жизнь тем и хороша, что даёт возможность получать самые разнообразные ощущения. Не надо ни в чём себе отказывать, иначе потом будет поздно… Одна моя подруга, занимаясь с мужем любовью, всегда берёт в постель девушку-бисексуалку, несовершеннолетнего мальчика и могучего негра.

– А негра зачем? – На лице Желвакова появилось недоумение.

– По ходу любовных игр он готовит прохладительные напитки и выполняет всякие необременительные поручения, а когда наступает общее пресыщение, насилует всех подряд, включая мужа. Получается очень пикантно. Сейчас это высший шик… Ну разве вы против того, чтобы вами попользовался негр?

– Кучеряво живётся в высшем обществе. – Былой запал Желвакова как-то сразу угас.

Зато Людочка веселилась своим выдумкам от души:

– Вам должно понравиться. Впрочем, негра можно заменить японцем. Это дело вкуса.

Тут с Желваковым случилась досадная оплошность. Потянувшись за салфеткой, он спихнул со стола Людочкину сумочку, содержимое которой, естественно, рассыпалось по полу. Бормоча извинения, он бросился устранять последствия своей неловкости, умудрившись при этом вывернуть сумочку чуть ли не наизнанку.