Особый прием Гурова
Шрифт:
А в это время те люди, которые и отправили за ним «хвосты», получив отчеты своих подчиненных, пребывали в полнейшей растерянности: человек, который должен был в поисках компромата рыть носом землю, откровенно валял дурака. И только генерал, а он тоже был в курсе событий, понимал, что весь это день Гуров работал, но вот в чем именно заключалась эта работа, догадаться не мог.
Вторник
Никитин проснулся оттого, что у него затекло все, что только можно. Постанывая, он поднялся, разогнулся, потянулся, несколько раз прошелся по кабинету и, почувствовав,
Не сказать, чтобы работа там кипела, но несколько человек слонялись по лаборатории сонными мухами, а вот командовавший всеми вчера седой мужчина был бодр и свеж – видимо, успел урвать часа два-три сна.
– Чуть свет, уж на ногах, – буркнул он и крикнул куда-то: – Девочки! Сделайте страдальцу кофе!
Отказываться в данной ситуации было бы глупо, вот Володя и не стал. Кофе появился почти мгновенно – долго ли растворимый развести, и он теперь малюсенькими глоточками, боясь обжечься, его прихлебывал.
– Ну, смотрите, что у нас получилось, – начал тем временем эксперт. – Покрышки отечественные, старые и лысые, как моя коленка, то есть машина тоже отечественная, старая и, по моим прикидкам…
– «Нива», – встрял Володя. – Потому что и наша «Волга», и генеральская там застряли – что уж тут о «Жигулях» с «Москвичами» говорить?
– Верно мыслите, молодой человек, – одобрительно заметил эксперт. – Цвет я вам не скажу, потому что этот умелец, разворачиваясь, умудрился ни за что не зацепиться.
– Образцы почвы взяли? – поинтересовался Никитин.
– Молодой человек! Одну лекцию о том, как надо работать, вы нам уже вчера прочли, так что не стоит повторяться! – сердито буркнул тот. – Учитесь разбираться в людях, видеть, кто из них чего стоит, и доверять профессионалам.
Услышав эти снова, Володя покраснел с ног до головы, а уж уши заполыхали, как два факела.
– Ладно! Не сердитесь на меня, – уже примирительно сказал мужчина. – Понимаю я, что дело такого уровня вы впервые самостоятельно ведете, вот и стремитесь все проконтролировать. Только вам не разорваться! Ладно! Что у нас дальше? Теперь по обуви. – Тут он нагнулся и положил перед Володей свой туфель подошвой вверх. – Вот! Наш горец умудрился где-то закупить по дешевке большую партию этих итальянских мокасин, и в них полгорода ходит.
– Вообще-то, могла надеть и женщина, – заметил Володя.
– Нет, это мужчина, – уверенно ответил эксперт. – Судя по ширине шага, рост у него 180–185, вес около восьмидесяти. Походка без особенностей. Место, где супостат на жердочке сидел, мы нашли, и мостки на стройке оттуда действительно видно. Был он в перчатках – частицы кожи на ржавчине остались, они производства нашей фабрики, а поскольку у нас все исключительно по ГОСТу производится, то их артикул я вам дам. Если вы их найдете, мы, сто процентов, докажем, что он там был.
– Понял, что еще?
– А вот теперь, мил-человек, я вас удивлять буду. У него то ли штаны, то ли рубашка – родной «Wrangler», он там об одну зазубрину зацепился, и нитка осталась.
– Родной «Wrangler»? – невольно воскликнул Никитин.
– Вот именно! А его у нас в городе никто и никогда официально не продавал! Когда-то давно спекулянты баловались такими вещами, но уже много лет о нем ни слуху ни духу. А вот подделок под него на нашей барахолке – пруд пруди!
– То есть определить, что это две части одного целого, вы сможете только тогда, когда я вам принесу саму вещь?
– Вот именно, господин капитан.
– А степень износа ткани хотя бы приблизительно определить можно?
– Определенно я вам ничего не скажу, хотя мы вокруг этой нитки такие хороводы водили, что только – ой! Но могу высказать некоторые предположения. Вещь не новая, и не только неоднократно стиранная и поэтому полинявшая, но и выцветшая.
– То есть могла достаться от старшего брата или отца.
– А могла просто лежать и своего часа дожидаться. Может, поправился человек сильно, а выбрасывать жалко, вот он ее и убрал. А тут похудел и снова надел.
– Да чего теперь гадать? Искать будем. Только если он умный, а он явно не дурак, раз такую операцию провернул, то сжег он все это, а себе новое поддельное купил, как и перчатки.
– А если он не заметил, что за что-то зацепился? Или просто жалко стало – вещь-то фирменная! А может, это настолько самонадеянный тип, что даже мысли не допускает, что его могут заподозрить?
– Вот найдем и спросим. Что с остальным?
– Это с окурками, что ли?
– Да там, кроме них, еще много чего было.
– Я вам, капитан, так скажу. Все окурки, что мы собрали, от одного человека. Он там курил, причем исключительно красные «Мальборо», на протяжении довольно долгого времени, за три месяца ручаюсь точно.
– Недешевые у него привычки, – хмыкнул Никитин.
– Да уж! Я себе такие, во всяком случае, позволить не могу. Но четких пальчиков на них нет, только фрагменты, а вот потожировые мы с них сняли и выяснили, что кровь у него второй группы. На бутылках и банках пальчиков немерено – их ведь и продавцы лапали. Но отпечатки лиходея мы получили, только они у нас ни по одним базам не проходят. ДНК мы и с окурков, и с посуды выделили, и могу вам сказать, что наследственные заболевания и генетические отклонения отсутствуют. Так что ловите его поскорее, а уж мы мигом докажем, святой он или грешный.
– А топор?
– Что – топор? Он непорочен, как новорожденная девица! Еще в смазке был!
– То есть только-только из магазина?
– Вот именно! И ни в чем не повинная лестница стала его первой жертвой. Причем на рукоятке ничего нет.
– Так вы его нашли?! – воскликнул Никитин.
– Как и остатки лестницы – она, бедолага, там не один год провалялась, уже подгнивать начала, когда ее на куски порубили.
– А когда именно порубили? Вы время установить смогли?
– Мы, мил-человек, чудеса творить не умеем! И на этот вопрос ответить не можем! Мы и так по твоей милости весь овраг с металлоискателем облазили! И мно-о-ого чего еще там любопытного нашли, включая разнообразные стволы и человеческие останки, так что безделье в течение нескольких ближайших лет нам не грозит. Что, применительно к Чернореченску, звучит так: во всем городе была тишь да гладь, и только в стане дураков, понимай, в нашей лаборатории, кипела работа.