Особый район
Шрифт:
Старик постоянно прихлебывал из стакана и уже заметно плыл. На щеках проступили красные пятна, речь стала громче.
— Выборы устроил, — продолжал он, возбуждаясь с каждой минутой, — только сначала с торгашами нашими сговорился, взял у них водку и раздал по бутылке на нос. И еще по одной пообещал, если его выберут. Теперь вот я навоз с фермы выношу за копейки, а молодежь эта с карабинами смотрит и смеется! Эх, жалко, сыновья мои в столицу уехали жить, они бы им посмеялись!
— Я тогда еще поражался, — вставил Сикорский, — этот мудак мог меня в порошок стереть, а он деньгами взял, десять тысяч баксов за два выбитых зуба с меня срубил! Вот оно в чем дело, ему, оказывается, каждая копейка в радость!
— Как же ему удалось молодежь на свою сторону перетянуть? — спросил Валера.
— Эх, Валера! — вздохнул Кривошапкин. — Что тут непонятного! Молодежь сейчас какая — он наобещал им, что будут жить, как в Японии, вот они за ним и пошли. А не понимают, что для того, чтобы жить, как в Японии, надо и работать, как японцы работают. Был я там, видел, как они вкалывают. А старшие… им только налей побольше…
Егор Афанасьевич взял со стола бутылку с остатками водки, поболтал, вылил в свой стакан и медленно выпил. После этого сразу клюнул носом в стол и затих. Валера с Сикорским взяли его под руки и уложили на диван. Старик пробурчал что-то невнятно и захрапел с присвистом.
— Ну что, как вам ситуация? — Стас посмотрел на своих спутников. — Я так думаю, что черта с два получится у нас с этим князьком договориться. Говорите, значит, он Незванова к себе вызывает, как своего подчиненного? И Красноармеец должен под него лечь со всем населением, потому что, оказывается, мы все по его земле ходим?
— Что-то вроде того, — ответил Валера, снимая накипь с булькающего на плите варева. — Только плохо он Ивана Петровича знает…
— От этого нам не легче, — поморщился Стас, — задачу свою мы не выполнили.
— Может быть, Роман сумеет договориться? — робко вмешался Винокуров. — Все-таки родственники…
— Ты в своем уме? — взвился Сикорский. — Думаешь, он будет наши интересы отстаивать? Наоборот, вредить будет. Считай, сами князьку шпиона привезли.
— Да, — согласился Валера. — Ты прав. Конечно, выложит все, что знает. А нам совсем не нужно было бы, чтобы князек знал наше положение.
— Боюсь еще, — добавил Стас, — он расскажет дядюшке, что я тут с вами. Вот тогда…
Что будет тогда, он не успел договорить. Со стороны прихожей раздался шум, — Кривошапкин не считал нужным запираться изнутри, — топот нескольких пар ног, и в комнату ввалились пятеро «гвардейцев» во главе со все тем же Володей Атласовым. Карабины они держали на изготовку.
— Мальчик, — обратился к нему Сикорский, казалось, ничуть не удивившийся непрошеным гостям, — тебя в Англии не учили, что надо стучаться, когда входишь в чужой дом? И что оружие нельзя на людей наводить, оно ведь и выстрелить может?
За наигранной иронией Валера Седых почувствовал, что Стас напряжен и готов взорваться в любой момент, но не представлял, что можно сделать в создавшейся ситуации, когда на тебя нацелены пять стволов.
— Вы Сикорский? — холодно спросил младший Атласов. Он тщательно делал вид, что игнорирует слова Стаса.
— Ну, я! — ответил тот. — И что дальше?
— Вы задержаны и должны пройти с нами.
— С какого это перепугу? — ухмыльнулся Сикорский, но глаза его настороженно рыскали по сторонам.
— По приказу главы национального округа Ильи Григорьевича Атласова! — важно сказал Володя. Наверное, перенятый у отца «умный» канцелярско-бюрократический язык, которым он постоянно щеголял, производил на его подчиненных неотразимое впечатление и поднимал его в их глазах на недосягаемую высоту.
Валера напряженно смотрел то на Стаса, то на Винокурова — ну давайте, вы же менты, придумайте что-нибудь! Но ни один из них не подавал никаких знаков.
— А если я не пойду? — спросил Сикорский.
— Тогда мы вынуждены будем применить силу!
— Как? — на лице Стаса отразилось неподдельное удивление. — Применять силу к дипломатическим представителям? Это же противоречит не только российским законам, но и международным конвенциям!
— Не говорите ерунды, Сикорский! Между Красноармейцем и национальным округом нет и не может быть никаких дипломатических отношений, только подчинение по вертикали! — Похоже, до Володи не дошло, что Стас попросту издевается над ним. Остальной молодняк тем более не понял этого. — Так что одевайтесь и следуйте за нами.
— Не пойду! — заявил Стас, спокойно глядя в глаза Володе. Валера заметил, что его рука скользит за пазуху, где в подмышечной кобуре был спрятан пистолет.
Но заметил это и Володя. Подняв карабин, он скомандовал:
— Руки на стол! Будете сопротивляться — я прострелю вам плечо, и вы все равно пойдете с нами.
— Даже так! — наигранно изумился Сикорский, но руку опустил.
Младший Атласов, продолжая держать его на прицеле, подошел к участковому и сказал подрагивающим от волнения голосом:
— Лейтенант, если у вас есть наручники, будьте добры надеть их на этого человека.
— Сейчас, сейчас! — засуетился Винокуров, шаря по своему поясу, на котором были навешаны разные ментовские штучки в кожаных чехольчиках. Валера недоуменно посмотрел на него — неужели лейтенант на самом деле собирается выполнять приказ этого недомерка?
То, что сделал Винокуров, навсегда изменило мнение о нем не только Валеры Седых, но и всех, кому он потом рассказал об этом. Вместо наручников в его руке оказался пистолет, который он прижал к виску Володи. Карабин, выбитый ловким приемом, вылетел из его рук и был немедленно перехвачен Сикорским.
— Если кто-нибудь шевельнется, я разнесу ему башку! — рявкнул участковый так грозно, что четверо мальчишек испуганно опустили стволы.
— Оружие на пол! — последовала новая команда. — Ну!
Мальчишки нерешительно смотрели на своего вожака, но не спешили исполнять приказ. Винокуров вдавил ствол в голову, и Володя, побледнев, сказал несколько слов по-якутски.
— По-русски говорить, гаденыш! — прикрикнул лейтенант и сильнее вдавил пистолет в голову, но, увидев, что «гвардейцы» складывают карабины на пол, ослабил нажим.