Особый штаб «Россия»
Шрифт:
Отдел «1 C» штаба группы армий «Север», в котором служил Смысловский, с августа 1941 г. дислоцировался во Пскове (ул. Лазаретная, дом № 2). Подразделение возглавлял полковник Кипп. Сотрудники Киппа руководили отделами «1 C» соединений и объединений, располагали разветвленной сетью агентов, добывавших информацию. Проводилась целенаправленная и системная вербовка среди всех слоев населения, но в первую очередь среди пленных бойцов и командиров РККА [209] .
209
Псков в годы Великой Отечественной войны. Л., 1981. С. 40.
Отдел контролировал заброску агентуры и радиофицированных групп на советскую территорию, в зависимости от обстановки мог напрямую ставить задачи разведчикам и диверсантам. В функции подразделения входило создание негласных агентур и резидентур, особенно в местах расположения объектов военной значимости, чтобы своевременно обезвреживать террористов и саботажников и обеспечивать бесперебойное снабжение и связь армейских соединений и объединений. На подчиненных Киппа, помимо всего прочего, возлагались обязанности по выявлению
В оперативном подчинении у отдела находились 104-я, 204-я и 304-я абверкоманды, которые развернули свою деятельность против соединений и частей Ленинградского, Волховского, Северо-Западного и Калининского фронтов. Тесное взаимодействие сложилось между отделом и абверкомандой-104 (начальник — майор Гемприх, позывной — «Марс»; команда прибыла в г. Псков в сентябре 1941 г.). Это подразделение вело разведку в прифронтовой полосе и в тылах советских войск, используя агентов, подготовленных в разведшколах Варшавы, Валги, Стренчи, Мыза-Кумны, Летсе, Кейла-Юа, Пскова и др. К слову, в составе абверкоманды-104 находилась абвергруппа-111, более чем на три четверти укомплектованная русскими эмигрантами, подготовленными в Мишенской и Брайтенфуртской разведшколах (русские там составляли большинство до января 1944 г., затем ставка была сделана на литовцев) [210] .
210
Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Т. 2. Кн. 2. Начало. 1 сентября — 31 декабря 1941 года. М., 2000. С. 323; Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Т. 4. Кн. 2. Великий перелом. 1 июля — 31 декабря 1943 года. М., 2008. С. 668; Ковалев Б. Н.Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941–1944. М., 2004. С. 61; Спириденков В. А.Лесные солдаты. Партизанская война на Северо-Западе СССР. 1941–1944. М., 2007. С. 162.
Через некоторое время Смысловский пришел к выводу, что есть реальная возможность сформировать из эмигрантов специальное подразделение, которое бы занималось сбором дополнительной разведывательной информации о противнике. По сути, речь велась о школе по подготовке разведчиков и диверсантов для действий в советском тылу [211] . На базе школы должны были в последующем развертываться другие русские национальные части. «Основная мысль при создании этих батальонов заключалась в том, — объяснял читателям газеты «Суворовец» С. К. Каширин, — что под предлогом организации специальных учебных разведывательных батальонов майор фон Регенау приобретал возможность создания первичного ядра русской вооруженной силы» [212] .
211
Ершов В. Ф., Дробязко С. И.Офицеры и командующие / Русские без Отечества: Очерки антибольшевистской эмиграции 20—40-х годов. М., 2000. С. 146.
212
Хольмстон-Смысловский Б. А.Избранные стать и речи. Буэнос-Айрес, 1953. С. 8.
Предложения Смысловского заинтересовали вышестоящее командование, и вскоре он был командирован в Генеральный штаб сухопутных сил. В ходе прямых переговоров с представителями ОКХ офицер добился положительного решения — ему позволили создать учебный разведывательный батальон (Lehrbataillon f"ur Feind-Abwehr und Nachrichtendienst). При этом Смысловский заявил: «Мы — русские, и нас интересует только борьба с СССР» [213] .
24 сентября 1941 г. при штабе группы армий «Север» завершилось формирование первой русской добровольческой части на Восточном фронте. В этот день на торжественном построении личного состава на территории Валгской разведшколы майор Регенау обратился к солдатам и офицерам со словами: «Каждый, кто сюда пришел, должен работать для России. Я работаю в штабе фронта, вы будете работать на передовой, и, работая, вы должны понимать, что служите России, и ваша победа принесет возрождение Великой Национальной России» [214] .
213
Чуев С. Г.Проклятые солдаты. М., 2004. С. 193–194; Голдин В. И.Указ. соч. С. 208; Littlejohn D.Foreigns Legions of the Third Reich. San Jose, 1994. Vol. 4. P. 352.
214
Каширин С. К.Второй ли год? / «Суворовец» (Буэнос-Айрес), 1950. № 40 (105). С. 2.
Спустя годы Хольмстон-Смысловский вспоминал: «Почти десять лет тому назад под небом прекрасно-суровой Эстонии с трехцветным национальным флагом был выстроен первый, сформированный во время Второй мировой войны, русский батальон и мною была брошена ему идея и приказ — после почти двадцатидвухлетнего перерыва начать снова с оружием в руках борьбу за освобождение и восстановление великой, национальной Третьей России» [215] .
Организация батальона осуществлялась в тылу 18-й армии вермахта (583-й тыловой район). Основу части составили эмигранты, а точнее — «…кадры РОВСа, т. е. кадры российских офицеров и солдат, бывших участников Первой мировой и Гражданских войн…» [216] , а также члены РОНДа и РНСД [217] .
215
Хольмстон-Смысловский Б. А.Что нам делать? / «Суворовец» (Буэнос-Айрес), 1950. № 43 (108). С. 2. Вторым русским формированием, появившимся на Восточном фронте в конце августа — начале сентября 1941 г., была рота ротмистра А. П. Заустинского (Заусцинского), эмигранта из Парижа, созданная в Смоленской области при 9-й армии вермахта. Это подразделение именовалось также русской штурмовой группой «Белый крест». Рота принимала участие в боевых действиях против частей РККА в районе Вязьма — Ржев — Зубцев и Сычевки. См.: Окороков A. B.Русская эмиграция. Политические, военно-политические и воинские организации 1920–1990 гг. М., 2003. С. 181.
216
Каширин C. K.Штрихи истории… С. 3.
217
Русские эмигрантские организации — Русское освободительное народное движение и Русское национал-социалистическое движение. Большинство их членов проживали на территории Германии.
218
Александров K. M.Русские солдаты вермахта. С. 196.
В это же время Смысловскому, вероятно, стало известно о провалах некоторых агентов-эмигрантов, заброшенных в советский тыл по другим каналам немецкой военной разведки. Исследователь Д. П. Каров (настоящее имя — Д. П. Кандауров; в годы войны — сотрудник абвера, служивший в разведорганах группы армий «Север») отмечал: уже на первом этапе войны выяснилось, что эмигранты «в областях СССР работать не могут» [219] .
Это свидетельство подтверждается некоторыми фактами. Так, посланные в качестве агентов в сентябре 1941 г. трое русских эмигрантов были обнаружены и ликвидированы в окрестностях г. Луга советской контрразведкой так как, пойдя в баню, они забыли снять свои нательные золотые кресты. По аналогичным причинам из 11 агентов, направленных в начале сентября 1941 г. в район Нарвы, в течение месяца погибло восемь человек [220] .
219
Каров Д. П.Партизанское движение в СССР в 1941–1945 гг. Мюнхен, 1954. С. 87.
220
Ломагин H. A.Неизвестная блокада. СПб., 2004. Кн. 1. С. 536.
Учитывая данные факты, Смысловский, по всей видимости, взялся за подготовку «своего войска» с удвоенной силой. Кроме того, он сосредоточил внимание на отборе подходящих кадров из числа пленных бойцов и командиров РККА, и за счет них пополнил свой батальон.
Следует подчеркнуть, что сотрудники абвера и СД с самого начала войны посещали лагеря для военнопленных и там отбирали подходящих кандидатов. В основном это были лица, согласившиеся сотрудничать с немецкой разведкой, негативно настроенные к советской власти, перебежчики, не желавшие воевать в Красной армии, и те, кто дал ценные показания при пленении. Все кандидаты проверялись, причем предварительное «прощупывание» людей могло осуществляться еще в лагере, где красноармейцы пребывали в самых жутких условиях. Вербовщики принимали в расчет и то, кем был человек по профессии в довоенное время, каковы его морально-психологические и волевые качества. Приоритет чаще всего отдавался радистам, связистам и саперам и вообще тем, кто обладал достаточным кругозором [221] .
221
Чуев С. Г.Разведывательные и диверсионные школы абвера / «Военно-исторический архив» (Москва), 2002. № 9 (33). С. 94–95.
Стоит отметить и то, что подбором кадров занимался лично Хольмстон. После войны он вспоминал, что «через мои руки прошло 4 генерала, несколько сот командного офицерского состава и более 60 000 рядовых бойцов советской армии» [222] .
Отобранных кандидатов изолировали от остальных военнопленных, и под охраной немецких солдат или вербовщиков направляли в специальные проверочные лагеря или непосредственно в разведывательно-диверсионные школы.
222
Хольмстон-Смысловский Б. А.Христос Воскресе! Мои родные суворовцы! / «Суворовец». № 15–16 (184–185). 19 апреля 1952. С. 1.
Методы при вербовке, как пишет специалист по германским спецслужбам С. Г. Чуев, применялись самые разнообразные, начиная от подкупа и заканчивая провокациями и угрозами. Кандидата, например, могли подвергнуть аресту за действительные или мнимые проступки, а затем предлагали «искупить свою вину» добросовестной работой против большевиков. Часть кандидатов, вызывавшая подозрения у вербовщиков, проходила дополнительную проверку на «благонадежность» — в качестве агентов-контрразведчиков, карателей и полицейских. Те, кто успешно ее проходил, подписывали бумаги о добровольном сотрудничестве с немецкой разведкой, давали о себе исчерпывающую биографическую информацию и приводились к присяге на верность Рейху. Завербованные лица получали псевдонимы, под которыми они числились в разведшколах [223] .
223
Там же.