Осознание
Шрифт:
– Так, подружка ты моя, – присел перед ней Эдвард под одобрительным взглядом вожатой, – Сейчас у тебя есть два варианта. Первый заключается в том, что ты поступишь как хорошая девочка и отдашь конфеты, оставив себе только свою часть… Не устраивает такой вариант? – понял он, когда его собеседница только крепче сжала шоколадные конфеты, уже, наверное, передавив большую часть, – Тогда второй вариант. Он состоит в том, что сейчас я их из тебя вытрясу. Нравится?
– Эдвард… – предупредила Ольга Дмитриевна, тотчас представив себе эту картину, а так же сопровождающие ее вопли и крики, но в ответ лишь бросил на нее быстрый взгляд и подмигнул. Приняв все за шутку, вожатая позволила продолжить.
– Так что, какой выбираешь? –
– Не так уж и сложно, – рассмеялся Эдвард, опуская Ульяну на землю, но потом пришлось спешно закрываться от налетевшего на него реактивного снаряда, принявшегося молотить его кулачками по всему, до чего доставала, под всеобщий хохот, даже Ольга Дмитриевна рассмеялась, пока кто-то из пионеров собирал разлетевшиеся в разные стороны конфеты. Отбиться от девчонки удалось только обещанием отдать ей свои конфеты, но одну ему все же всучила Славя, когда удалось усадить Ульяну на стол, где она, болтая ногами, сразу принялась набивать шоколадом рот. Славя в этот момент стояла рядом с ним, тоже ничуть не расстроенная проигрышем, но Эдвард обернулся в поисках Алисы, которой оставил обещание вернуться. Рыжая в этот момент была уже в дверях и, перехватив его взгляд, подмигнула и вышла за дверь, оставив его с остальными в орущей и галдящей толпе довольных пионеров, сразу на месте поедавших конфеты и, как всегда, что-то обсуждавших.
– Это было неожиданно, – сказала Славя, когда отошли чуть в сторону, где меньше народа, – Я по-настоящему испугалась, когда ты Ульянку вверх подкинул, – блондинка почти что прижималась к нему, чтобы слышать друг друга, поскольку гам стоял неимоверный.
– Я ее даже не отпускал, так что все было под контролем, – кивнул Эдвард, – Этой девочке надо в легкую кавалерию, там таких реактивных уважают, – он усмехнулся, вспоминая кавалеристов, среди остальных считавшихся настоящими маньяками из-за пристрастия к скорости, – Ветер и огонь! Как раз про Ульяну…
– Славя! – в их начинавшийся разговор вмешалась вожатая, бросив на Эдварда строгий взгляд, так что им пришлось срочно отступить друг от друга на шаг, – Помоги мне собрать младшие группы, а то уже темно на улице, и их развести надо…
– Конечно… Эдвард… – кивнула Славя, бросив следом вопросительный взгляд на своего собеседника, но он только замахал руками, отказываясь участвовать в подобном мероприятии по работе с маленькими детьми.
– Ну уж нет, – отрицательно покачал головой, на всякий случай еще и руками отгородившись, – Я туда и носа не суну, а если и суну, то кого-нибудь прибью… у тебя это все равно лучше получается, а без меня еще и гораздо быстрее, – он обнял девушку за плечи, прежде чем отпустить, выдержав очередной свирепый взгляд от Ольги Дмитриевны, готовый прожечь его насквозь, но ее помощница моментально покраснела и, примирительно кивнув, стремглав побежала к сбивавшимся в кучки маленьким пионерам, беспокойным и галдящим. Как опытная наседка, девушка сразу начала собирать их вместе, подгоняя друг к другу, а вот вожатая еще мерила Эдварда тяжелым взглядом, на что, впрочем, ответил такой же железной выдержкой. Прежде, чем Ольга Дмитриевна решилась, стоит ли говорить что-то по этому поводу или нет, он поклонился ей в знак окончания немого
За дверью ночь постепенно вступала в свои права, отгоняемая от лагеря только светом фонарей и еще горящими теплым электрическим светом окошками в пионерских домиках, но небо когда-то уже успело основательно потемнеть, растворив в себе белые кудряшки облаков и верхушки деревьев, сейчас практически невидимые. Вместе с наступавшей темнотой отступила и жара, а легкий ветерок, что порой отдельными порывами проносился по аллеям лагеря, даже отдавал легкой прохладой.
Не без облегчения вдохнув свежий воздух после перенасыщенной людьми столовой, Эдвард спустился по ступенькам, размышляя, что делать в ближайшее время. На ночь у него оставались большие планы, но лезть в администрацию прямо сейчас, по меньшей мере, было бы глупо, необходимо дождаться, пока пионеры лягут спать.
Не хотелось и возвращаться в домик, делать там все равно нечего, и именно такие моменты Эдвард ненавидел больше всего, именно когда нет конкретной цели, а мозг простаивал, не находя себе задач для решения, в голову не лезли даже размышления о «Совенке», поскольку каждый раз они все равно возвращались к зданию администрации, какое необходимо проверить, но этот вопрос отложения до наступления ночного покоя в лагере. Может быть, это специально кто-то придумал, устроить карточный турнир и растянуть бодрствование пионеров именно в эту ночь, какая ему и нужна?
Дверь распахнулась, выпустив Ульяну с измазанными в шоколаде губами, соскучившуюся по своей привычной беготне, от чего петли жалобно звякнули под ее напором, чуть не выскочив со своих мест.
– Белобрысый! – вякнула она, кинувшись к Эдварду, так и не успевшему уйти далеко от столовой, – А ты чего тут скучаешь?! – положительное качество этого ребенка в том, что он совершенно не умеет обижаться, достаточно пары шоколадных конфет, чтобы вновь восстановить ее дружеское отношение, но глядя на неудержимость этой девчонки, поневоле начинаешь задумываться, а так уж ли и нужны дружеские с ней отношения. Эдвард прежде всегда считал, что чем страшнее опасность, тем ближе должна быть, чтобы успевать ее контролировать и реагировать на то, что вытворяет, а с Ульяной лучше быть в друзьях, чем завести себе в противниках подобное безобразие, которое если серьезно решит навредить, то наверняка причинит множество неприятностей.
– Тебя, жду, сладкоежка, – усмехнулся Эдвард, разведя руками, но глядя на эту девчонку, вспомнил и другую рыжую этого лагеря. Алиса ушла, его не дождавшись, но явно сделала это специально, поскольку видела его взгляд и даже подмигнула. Ульянка тем временем уже успела добежать до него и, недолго думая, схватилась за его ладонь двумя руками.
– Эд, а куда ты Алиску дел, вы ж вместе были? – этот ребенок словно читал его мысли, от чего Эдварда неприятно передернуло. «Совенок» в очередной раз отвесил ему пощечину, а он не знает даже, как на это реагировать, но, раз уж Ульяна начала этот разговор, то стоит у нее самой кое-что выспросить.
– А вот ты сама мне ответь, куда она могла деться после турнира? – он присел рядом с ней так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, – Ответишь правильно, получишь конфету… – он вытащил из кармана Славину конфету, что так настойчиво запихала ему в руку несколько минут назад. Конечно, от Ульяны не стоило и ожидать ничего другого, кроме как ее попытки сразу схватить конфету, но и мешать ей не стоило, если ее счастье в этом, то пусть балуется.
– Либо домой пошла, либо на сцену, – подумав, сказала девчонка, запихав конфету в рот, но не успев ее прожевать, – Гитару ведь забрала у Мику, а вот поиграть на ней сегодня так и не успела, с тобой ходила, – мелкая вдруг задумалась, – А вы что, серьезно сегодня целовались?