Осознанность сегодня: Как сделать медитацию частью своей повседневной жизни? Удивительная сила осознанного намерения: Часть I-II
Шрифт:
Он тоже запутался: он тоже думал, что достиг состояния медитации. Но это было не так. Просто ваш ум так сфокусирован, что все остальное выпадает из его поля зрения, а вы не осознаете этого. Это не есть состояние осознанности, это состояние суженного сознания – настолько суженного, что оно становится однонаправленным, и все остальное существование из него выпадает.
Поэтому прежде чем ответить на твой вопрос: «Что такое медитация?», нужно понять, чем она не является. Во-первых, это не концентрация. Во-вторых, это не созерцание.
Концентрация однонаправлена, созерцание имеет более широкое поле. Вы созерцаете красоту… В мире существуют тысячи прекрасных вещей, вы можете перемещать внимание от одной прекрасной вещи к другой. У вас большой опыт переживания красоты, вы можете переходить от одного переживания к другому. Вы остаетесь ограничены
Философия использует в качестве своего метода созерцание, наука использует в качестве своего метода концентрацию. В созерцании вы тоже забываете обо всем, кроме наблюдаемого предмета. Этот предмет больше, и у вас больше места для движения. В концентрации нет места для движения: вы можете двигаться глубже и глубже, уже и уже, вы можете быть все более и более сфокусированным, но у вас нет места для движения. Поэтому ученые – это очень ограниченные люди. Вы будете удивлены, что я так говорю.
Людям свойственно считать, что ученые имеют очень широкие взгляды на жизнь. Но это не так. В том, что касается их предмета, они имеют широчайшие взгляды: они готовы выслушивать все, что противоречит их теории, абсолютно искренне. Но, за исключением этого конкретного предмета, у них больше предрассудков, они более нетерпимы, чем обычный, заурядный человек, по той простой причине, что их никогда ничто больше не беспокоит: они просто приняли все то, во что верит общество.
Многие религиозные люди хвалятся этим: «Посмотрите, он такой великий ученый, нобелевский лауреат, – и так далее. – И несмотря на это он каждый день ходит в церковь». Они совершенно забывают, что в церковь приходит не нобелевский лауреат. В церковь приходит не ученый, в церковь приходит этот же человек, но без своей «ученой» части. И этот человек, за исключением своей ученой части, гораздо более легковерный, чем кто-либо другой – потому что другие люди открыты, думают обо всем, сравнивают, какая религия лучше, иногда читают о других религиях и находят здравый смысл, которого нет у ученого.
Быть ученым значит пожертвовать несколькими вещами – например, здравым смыслом. Здравый смысл – это общая черта обычных людей. А ученый – это необычный человек, у него необычное восприятие. Имея здравый смысл, невозможно открыть теорию относительности или закон притяжения. Но при помощи здравого смысла можно делать все остальное.
Например, Альберт Эйнштейн работал с такими большими числами, что только одно число могло занять целую страницу – у него были сотни нулей. Но он так увлекался числами (что довольно необычно, но он думал только о звездах, световых годах, миллионах, миллиардах, триллионах звезд, и считал их), что забывал о мелочах.
Однажды он сел в автобус и дал кондуктору деньги. Кондуктор вернул ему сдачу. Эйнштейн пересчитал ее и сказал:
– Здесь не вся сдача. Вы меня обманываете. Дайте мне всю сдачу.
Водитель взял сдачу, снова ее пересчитал и сказал:
– Мистер, кажется, вы не умеете считать.
Эйнштейн потом вспоминал:
– Когда он сказал мне: «Мистер, вы не умеете считать», я просто посмотрел на сдачу. Я сказал самому себе: «Лучше молчать. Если кто-то другой услышит, что я не умею считать, к тому же, когда это говорит кондуктор в автобусе…» Чем я занимался всю свою жизнь? Числа, числа – я больше ни о чем не мечтаю. В моих снах не появляются ни женщины, ни мужчины – только числа. Я думаю числами, мне снятся числа, и этот идиот говорит мне: «Вы не умеете считать».
Вернувшись домой, он сказал жене:
– Пересчитай сдачу, которую мне дали в автобусе. Сколько здесь?
Она посчитала и сказала:
– Здесь все правильно.
Он сказал:
– Боже мой! Это означает, что кондуктор был прав: возможно, я не умею считать. Возможно, я могу работать только с огромными числами, а маленькие числа совершенно выпали из моей головы.
Ученый непременно лишается своего здравого смысла. То же самое случается и с философом. Созерцание шире, но оно ограничено определенным предметом.
Например, однажды ночью Сократ думал о чем-то – никто никогда не знал, о чем он думал, – он стоял возле дерева и оказался так поглощен созерцанием, что совершенно не заметил, как пошел снег, и утром его нашли почти окоченевшим. Он был по колено в снегу и стоял там с закрытыми глазами. Он был практически на грани смерти, у него даже кровь, наверное, начала замерзать.
Его принесли домой, сделали массаж, дали выпить спиртного и как-то привели в чувство. Его спросили:
– Что ты там делал, стоя под открытым небом?
Он ответил:
– Я понятия не имел, стою я или сижу – да и вообще я не знал, где я нахожусь. Я был так поглощен предметом, что совершенно в него провалился. Я не знаю, когда начался снег, когда прошла вся ночь. Я бы умер, так и не придя в чувство, потому что предмет настолько меня поглотил. Я все еще не закончил, это была целая теория, а вы разбудили меня в самой середине. Теперь я не знаю, смогу ли ухватиться за свою незаконченную теорию.
Это похоже на то, как кто-то вас будит во время сна. Думаете, вы сможете снова ухватиться за свой сон, просто закрыв глаза и попытавшись уснуть? Очень трудно вернуться в тот же сон.
Созерцание – это разновидность логического сна. Это очень редкое явление. Но философия базируется на созерцании. Философия для определенных целей может использовать концентрацию в качестве добавления к созерцанию. Если некоторые более мелкие фрагменты в нем требуют более концентрированного усилия, тогда может быть использована концентрация – нет никаких проблем. Философия – это, по сути, созерцание, но в качестве средства, инструмента она может изредка пользоваться концентрацией.
Но религия не может использовать концентрацию. Религия также не может использовать и созерцание, потому что ее не интересует никакой объект. Будь это объект во внешнем мире или объект в вашем уме – мысль, теория, философия – не важно, он остается объектом.
Религиозный интерес направлен на того, кто концентрируется, на того, кто созерцает.
Кто он?
Кто будет на этом концентрироваться? Кто будет созерцать? Вы не можете разделиться на две части и поместить одну часть перед своим умом, а при помощи второй начать созерцать. Невозможно разделить ваше сознание на две части. И даже если бы такая возможность была (ее нет, но просто ради аргумента я говорю, что если бы была возможность разделить ваше сознание на две части), тогда та, которая созерцает другую, будет вами, а вторая не будет.
Другой – это никогда не вы. Зеркало может отражать вас, зеркало может отражать все в этом мире, но можно ли добиться того, чтобы зеркало отражало само себя? Вы не можете поставить зеркало перед ним самим. К тому времени, когда вы поставите его перед ним самим, его там больше не будет. Зеркало не может отражать само себя. Сознание – в точности как зеркало. Вы можете использовать его для концентрации на каком-то объекте. Вы можете использовать его для созерцания какого-то предмета.
Английское слово meditation (Meditation – размышление, созерцание, раздумье, медитация. – Примеч. пер.) тоже не подходит, но, так как другого слова нет, нам приходится пользоваться этим, до тех пор пока слово дхьяна не войдет в английский язык, как это было с китайским и японским – потому что в этих странах была та же ситуация. Когда две тысячи лет назад буддистские монахи пришли в Китай, они усиленно старались найти какое-нибудь слово, которое могло бы перевести их слово дхьяна.
Гаутама Будда никогда не использовал в качестве своего языка санскрит, он пользовался языком, на котором говорили простые люди – его языком был пали. Санскрит был языком духовенства, браминов; и одним из факторов революции, совершенной Буддой, было свержение духовенства – ему незачем было существовать. Человек может напрямую соединиться с существованием. Это не должно происходить при помощи агента. Более того, это невозможно сделать при помощи посредника.
Это можно очень просто понять: вы не можете любить свою девушку, своего парня через посредника. Вы не можете сказать кому-то: «Я дам тебе десять долларов – просто пойди и от моего имени люби мою жену». Слуга не может этого сделать, никто не может сделать это за вас, только вы можете это сделать. Любовь не может совершаться слугой от вашего имени – в противном случае богатые люди вообще бы не ввязывались в это непристойное дело. У них достаточно слуг, достаточно денег, они могут просто отправить посредника. Они могут найти лучших слуг, так зачем им самим о чем-то беспокоиться? Но есть некоторые вещи, которые вам приходится делать самим. Слуга не может за вас спать, слуга не может за вас есть.