Остановись, мгновенье, ты ужасно
Шрифт:
Грек кивнул, хотя и с неохотой.
– Точно, Николаич. Имеет. Ну так что, мы с Лешкой сгоняем?
Но сгонять с Ваняшиным, ему не получилось.
– Знаешь что, – сказал Туманов. – Возьми-ка ты из дежурки Сокольского, и сгоняй с ним. Все равно он там без дела торчит.
Из майорского кабинета Грек вышел без настроения.
Толстяка Сокольского в дежурке не было. Грек вышел на улицу и увидел, что лейтенант Сокольский стоит возле своей машины. Грек подошел.
– Никак налюбоваться не можешь на свою ласточку? – спросил он, кивнув на новенькую «семерку» Сокольского.
–
– А вот это правильно, – одобрил Грек. – Потому что сейчас нам с тобой предстоит сгонять по одному адресочку. Так что, заводи, лейтенант, свою ласточку. Проверим твой движок.
Квартира, которую снимала Зинуля, оказалась недалеко от метро «Павелецкая». Когда-то в этом четырехэтажном доме жили именитые купцы. Первый этаж занимала прислуга, содержащая дом в образцовом порядке. Но потом дом поменял хозяев, и порядка в нем не стало.
Об этом Грек подумал сразу, как только вошел в подъезд и глянул на чугунную лестницу, спиралью уходящую вверх. Ходить по такой лестнице было небезопасно. Во многих ступеньках виднелись сквозные дыры, которые жильцы верхних этажей научились ловко обходить, о чем свидетельствовали потертости на рифленом металле.
– А она не провалится подо мной? – с обеспокоенностью спросил толстяк Сокольский, кивнув на лестницу.
– Не беспокойся. Тебе по ней топать не придется. Интересующая нас квартира, находится на первом этаже. За мной, лейтенант.
Пройдя по длинному коридору, Грек остановился возле деревянной, обшарпанной двери. Прежде, чем нажать на звонок, прислонил ухо к двери, послушал.
– Ну чего там? – спросил Сокольский.
Грек махнул рукой.
– Глухо, как в танке. Но на всякий случай давай, позвоним, – предложил Грек и нажал на кнопку звонка. Звонок оказался доисторической реликвией, впрочем, как и все здесь, и издал такой громкий звук, что Греку захотелось отскочить.
– Ого, – восхищенно проговорил Сокольский. – Такую штукенцию мне бы на машину вместо сирены.
Грек промолчал. Второй раз давить на кнопку он не стал, посчитав, что переполошит всех соседей. Хотя насчет всех, возможно, было большим преувеличением капитана, но вот одну соседку, он все-таки потревожил.
Дверь открылась и в коридор выглянула женщина, возраст которой Грек даже не решился определить. Он не успел у нее ничего спросить, потому что женщина его опередила, проговорив:
– Вы к Зинаиде?
– Да, – ответил Грек и тут же добавил: – Вообще-то мы из милиции, – Он достал служебное удостоверение, показал соседке.
– А Зинаиды нет. Уже третий день, как она тут не появляется.
Грек кивнул, вздохнув, по поводу сказанного соседкой и сказал:
– А она и не появится. Убили ее.
Женщина испуганно охнула, перекрестившись.
– Мы хотели осмотреть ее квартиру, – сказал Грек, призадумавшись и не зная, как войти в квартиру.
– Да осмотреть-то можно. Мне хозяйка квартиры ключ оставила. Зинаида молодая, ветреная. Вдруг ключ потеряет. А у меня есть запасной. Сейчас я вам его дам, – проговорила соседка, роясь в карманах своего старого пальто, висевшего на гвоздике в прихожей. – Вот он, – отыскав, наконец, ключ, она протянула его Греку.
– Вы никуда не уйдете? – спросил Грек.
– А я уже лет пять, как никуда не выхожу. Ноги у меня парализованные. До магазина не дойду. Мне Зинаида продукты покупала, упокой ее душу Господи. Добрая девушка была. Так вот и живу. То она сумки мне таскала, то других соседей просить приходится. А сейчас их нету. Отдыхать уехали, так я без корки хлеба сижу, – пожаловалась женщина.
Грек отпер ключом дверь. В квартиру он вошел первым. За ним толстяк Сокольский. Женщина с парализованными ногами не пошла, сославшись на то, что она и по своей квартире едва ковыляет.
Рустам Мамедов пришел сюда ночью. Ключом, который забрал у Зинули из сумочки, открыл дверь и тихо вошел. Запер дверь. Свет зажигать ни в комнате, ни на кухне не стал. Квартира располагалась на первом этаже, и свет будет хорошо заметен с улицы.
Напившись из-под крана воды, он рухнул на кровать, на которой Зинуля тешилась со своими любовниками, и заснул мертвецким сном. Проснулся он от громкого звонка в дверь. Прислушался.
За дверью слышались голоса, а потом кто-то стал совать ключ в замочную скважину. Раздумывать было некогда. Надо куда-то спрятаться. Но как оказалось в чужой квартире, в которой почти не было обстановки, это нелегко. И Мамедов не придумал ничего лучше, как прижаться к стене, встав за открытую дверь комнаты. Достал из кармана гранату. Пистолет его остался в кейсе, а кейс на стуле, рядом с кроватью. Сейчас Мамедов проклинал себя за такую оплошность. Ведь стоит только вошедшим заглянуть в комнату, как этот кейс привлечет их внимание. И с этим он не ошибся.
Протопав по коридору, Грек первым заглянул в комнату и увидел лежащий на стуле кейс.
– Вряд ли этот чемоданчик принадлежит проститутке Зинуле, – сказал Грек, проходя в комнату.
– Интересно, чего в нем лежит? – спросил Сокольский, топая за капитаном. Грек деловито подошел.
– А это мы сейчас проверим, – сказал он. Чуть скосив глаза на зеркало старого гардероба, он увидел в нем стоящего за дверью Мамедова. Попытался подать Сокольскому знак, легким кивком указав на дверь. Толстяк стоял к ней ближе, чем Грек, но у него не было оружия. Практикантам оружие не положено. Хотя в данном случаи, ему оружие бы и не понадобилось. В Сокольском такой вес, что стоит ему навалиться на дверь и прижать Мамедова к стене, как тот уже потеряет всякую способность к сопротивлению.
Видя, что надеяться на толстяка бессмысленно, Грек выхватил из кобуры свой пистолет. Резко обернувшись, крикнул Мамедову:
– Выходи!
Сокольский захлопал глазами, не понимая, кому предназначен этот вопрос. Грек не стал объяснять, оттолкнул его в сторону, чтобы толстяк не мешался.
– Мамедов, выходи с поднятыми руками, – приказал Грек, выставив вперед руку с пистолетом.
Дверь открылась. Теперь и Сокольский увидел Мамедова. Тот поднял руки, но от этого ни Сокольский, ни Грек не испытали облегчения, потому что в правой руке у Мамедова была зажата ручная граната.