Остановка по требованию. Осторожно, двери закрываются
Шрифт:
— В этом «Контакте» вообще странные дела творятся, — докладывал возбужденный Василий Куролесову. — Мне кажется, их не только мы пасем!
— А кто еще? — удивился Борис Ефимович, на мгновение перестав жевать бутерброд с красной рыбой.
— У меня тут все записано. — Василий полез за блокнотом. Пролистал несколько страничек, приговаривая: «Это не то, это тоже…» — и, наконец, нашел нужное. — Итак, в пятнадцать ноль четыре к фирме подъехали красные «Жигули». За рулем сидела баба. Молодая, толстая, в шляпке.
— И что из этого следует? — проворчал с набитым ртом Куролесов.
— Вы слушайте дальше. — От возбуждения Василий даже забыл о своем имидже невозмутимого испанского гранда. — В пятнадцать часов двадцать минут рядом со мной появилась вторая баба, постарше, но тоже толстая. Залезла в кусты и стала наблюдать за «Контактом» в полевой бинокль…
— Зачем? — поразился Куролесов.
— Не знаю. Далее. Через десять минут появилась еще одна женщина…
— Я же говорю, это форменный бордель, однозначно. — Куролесов отхлебнул чаю. — А Смирнов мне талдычит о какой-то пользе для общества!
— От борделей обществу тоже бывает польза, — осмелился возразить Диего.
— Молчать! Что дальше?
— Вошла в офис. Пробыла около сорока минут, вышла…
— А эта тоже толстая?
— Нет, эта вполне аппетитный бабец. На улице о чем-то разговаривала с теткой из «Жигулей», о чем — не знаю, но базар был крутой. Расстались, правда, без стрельбы.
— Ну хорошо, суетятся вокруг «Контакта» бабы, ладно. Выясни — почему. Но с чего ты взял, что они имеют какое-то отношение к Смирнову?
— Очень просто. — Василий взял себя в руки и стал сдержанным Диего. — Смирнов борзел?
— Борзел, — охотно подтвердил Борис Ефимович, вытирая рот салфеткой.
— Значит, чует за собой чью-то силу, иначе бы не стал высовываться…
— Верно.
— Я проследил за девушкой, которая заходила в «Контакт». Знаете, куда она отправилась после? К господину Кленину. Прямо в офис!
— Может, у Ирины дела с бывшим мужем? — задумался Куролесов.
— Да она же в отъезде, а Смирнов официально в контрах с Клениным. Чуете?
— Чую… Вот, значит, как… На людях Кленин на Смирнова плюется, а втихаря вместе с ним интриги строит. Интересно…
— Проследить за девушкой? — спросил Диего, лелея надежды на знакомство с таинственной красавицей.
— А ты выяснил, кто она?
— А как же. Секретарь господина Кленина.
Куролесов присвистнул:
— Так-так. Значит, все-таки Кленин…
— Так что будем делать со Смирновым?
— Больше ничего не узнал?
— Ничего. По уголовщине не привлекался. Точнее, был у него в молодости один инцидент, убил он мужика, но признали самооборону.
— А какие-нибудь слабости? Женщины, выпивка? — Куролесов встал и принялся ходить из угла в угол.
— Да нет. Ничего особенного. Правда, участвовал в выборах. Да вы, наверно,
— Ах вот оно что! Помню, конечно. Так это он тогда против мэра попер…
— Клиент вроде скромный, но если копнуть…
— Ну и копни! — заорал Куролесов. Устал говорить нормально, горло заболело. — Пришел, понимаешь, загрузил какими-то бабами! Ты узнай, что они с Клениным замышляют!
— Я могу идти? — надменно спросил Диего. Смотреть на толстого, пыхтящего чиновника ему не улыбалось. Да еще орать вздумал, боров недоделанный.
— Иди! И шевелись быстрее!
Когда Диего отправился следить за Мариной, на улице возле «Контакта» наступили тишина и покой. Чирикали птички, светило солнце, шумел ветерок в листьях деревьев. Женщины Димона по-прежнему сидели в засаде.
И дождались! Из офиса вышел Дмитрий собственной персоной. Проигнорировав Геру, которая вылетела из машины и поскакала к любимому, он твердой походкой подошел к той, что засела в кустах.
От удивления мамуля опустила полевой бинокль.
— Дима? Это ты, сынок? — не веря своему счастью, простонала она.
— Я. — Дима сдержанно кивнул головой.
— И ты помнишь свою маму?
— Вспомнил, — лаконично ответил Димон, удивляясь про себя, что мать до сих пор верит в его выдумку с амнезией.
— Какое счастье! — Она собралась было заключить ребенка в мощные объятия, но Дима оказался проворней и успел отскочить. Однако, оглянувшись, увидел Геру. Та была уже в трех метрах от него.
— Пойдем поговорим. — Схватив мать за руку, Дима поволок ее по улице, прочь от Геры.
Знойная женщина, спортсменка и чемпионка, застыла на месте, обиженно глядя вслед удиравшему любимому.
— Бегать от меня вздумал, солнышко… Я же тебя везде найду, цветочек мой!
Удалившись от бывшей невесты на приличное расстояние, Димочка посадил мать в парке на скамейку и попытался отдышаться. Не тут-то было!
— Где ты был, сынок? — Мамуля ощупывала вновь обретенное чадо. — Что ты ел? Как изболелось мое материнское сердце!
— Мама, давай начистоту, — собравшись с духом, выпалил Димуля. — Может, из-за потери памяти, может, из-за нашей ссоры, но я изменился. И хочу, чтобы ты об этом знала.
— Что ты имеешь в виду?
— Мама, я хочу поставить все точки над «и». — Димочка глубоко вздохнул и распрямил спину. — Я не вернусь домой!
Мамуля побледнела.
— Как? Почему?
— Потому что я уже взрослый мужчина, — терпеливо объяснил ей Димочка. — А взрослые мальчики не живут со своими мамами.
— Ты меня больше не любишь, — всхлипнула Мамуля. Дурой она не была и знала, когда не стоит переть напролом. Слезы — вот вернейшее женское оружие.