Остановка во мне – доказательством просит
Шрифт:
Что лучшему отдать
Не хочет смерть и сами
Мы слушаем тот ад.
Подслушав мерный полдень
Не слов выходит звук,
А колокол над скромной
Претензией от мук,
Он страхом видел повод,
Чтоб нам поговорить
Над лучшим в этом мире
И этот долг хранить.
Искать его моральный,
Исчезнувший апломб,
Где слово в мерной дали
Не слушает свой тон,
А просто смотрит нами,
Как вечности звезда
И точный
Ей сердца в том беда.
Странные часы
Вернули пользу часу от любви
Твои глаза и сразу посмотрели -
Назад, что делать обществом нельзя,
Вперёд и стали общему приметой..
Куда – то смотрит правый на себя,
А левый глаз отчётливо моргает,
Им мужество понять опять нельзя
И сон от этой сказки не играет
Внутри у странной миром головы,
Вдали творимой сущности за право,
Но стали мёртвой вечностью хранить
Досады дней – обыденное нравом.
Пустить не могут странные часы
По ходу жизни за чертой у сна,
А только видят новые огни
Во времени спонтанного ума..
Прочли свой ужас прямо на лице
И стали странной маской удивлять,
Что завтра жизнь, истоптанная вспять,
А ночью врозь на жалости причины..
Оторвись, где белеет слеза
Что не знает у пользы вода,
Тем не ищет приличие в тон
Аллегории автор в поклон,
Где за утром напишет мотив.
Там белеет слеза от часов
Современности нового дня,
Для того, чтобы помнить меня
И писать эту истину стиля.
Оторвись, где белеет слеза,
Не смотри историчностью глаз,
А за утром ты ищешь рассказ,
Где не пишут судьбой о тебе
Эти мужества новые дни,
Им не ищут потерю под мир -
Только ушлые правом, храня
Интересы забыть в том меня.
Что не знает у пользы вода,
То не ищет в обрывке у слов
Эта нежная пустошь – слеза,
А за ней историчностью слово.
Нам на память уложена рябь
Идиотского номера жить,
Чтобы думать о белом подряд
И над смертью любовь хоронить.
Ей не стал историчности миг,
Он почти за слезой обронил
Свой моральный уступки родник,
Чтобы думать от этого в тон.
Заголовок из праха города
Незначительный виден поклон
Между насыпью снега из звёзд,
Он почувствовал прахом имён,
Что одним из культуры храним.
Нет за ним истощения слёз,
Только падали сердцу огни,
Под которыми словом ты рос
И забыл эту вечность от силы.
Нет теперь возле праха следов
Безымянной в отличии ран -
Исторической нежности стран,
По которым ты смотришь на дождь.
Он прошёл от искусства внутри,
Утопил иллюзорностью нас
От обратного склона зари
Замечать этот город – рассказ.
Между вечностью встретит мотив
На конечном шоссе под умом
И напишет свой прах – объектив
На последнем плато между правом.
Где не стал ты искать эту дрожь
Оконечности малой Земли,
А нашёл этот прахом ума -
Исторический город от строк.
Заголовком не виден поклон
И нечаянный смерти оскал,
Здесь не умерло солнце от звёзд,
По которым ты бегаешь сам.
Только виден поклон у Невы
Между блеском скульптуры из звёзд,
Он прочёл эту истину в роли,
Что настала над прахом имён.
Прожитым не оставил цены
Видимый гнёт городской
Тянет над образом слов,
Может он видел покой
Утром под сенью веков?
Или направил свой стиль
Прошлой культуре из нас
На остановочный вал
Времени важности глав.
Пошлым его не пронять,
Прожитой верности в тон
Не оценить эту страсть -
Думать о счастье потом.
Словно в оценке хранить
Почву безвременья сна
И в отдалённой судьбе -
Видеть пустые глаза.
Почерком можно понять
Эту студёную жизнь
Водной причины под стиль
Слов городской чистоты.
Подлый не может унять,
Что не оставил цены
Времени в пошлости звёзд
Космосу к жизни взаймы.
Так неприглядна она,
Тает и в памяти строк
Снова уносит свой стыд
Подлому темени в рок.
Прошлой обидой под сны,
Манией пройденных лет,
Словно ты стал у весны
Этим прочтённым поэтом.
Не образумил лань веков
Ты обезумел в тех глазах,
Где видел искоса под спрос
Ментальный день и бытие
Догадки жить внутри оков.
Держа свой быстрый элемент