Шрифт:
Глава 1
Открыв глаза, я увидела привычную мне кромешную темноту. Плотно закрытые ставни не пропускали и толику света, но я различала силуэты мебели в маленькой комнате. Кровать стояла впритык к левой стенке, справа от головы слегка приоткрытая дверь, чуть дальше стоял старый шкаф для вещей и рядом, до отказа, забитый книжный стеллаж. На стене часы отбивали свой привычный ритм. Светящиеся фосфором стрелки, показывали шесть двадцать, подсказывая сознанию о наступлении утра.
За стеной слышалось еле уловимое посапывание Ника и редкий
Сегодня предстоит тяжелый день: нужно выбраться из своего убежища и пополнить запасы. Еды осталось совсем мало. Возможно, нам повезёт найти ещё туалетные принадлежности и книги, и какие-нибудь стройматериалы. Я спустила ноги с кровати и почувствовала ворсинки засаленного ковролина. Мы почти не пылесосили. Лишь иногда подметали метлой, а в доме ведь была ещё и собака. Я знала каждый угол, каждую выемку в полах, поэтому с лёгкостью дошла до кухни в темноте. Подойдя к одному из окон и отодвинув тяжёлую задвижку, я приоткрыла ставни. Глаза мгновенно прорезало солнечным лучом, пришлось с минуту постоять, зажмурившись.
Ясная погода служила для нас хорошим знаком. Консервированное мясо зашипело на разогретой сковороде, превращаясь в будущий плотный завтрак. Мы стараемся редко пользоваться газовой плитой из двух конфорок. Газ приходится заправлять в баллоны, а это каждый раз очень рискованно. На территории убежища не было газа, когда мир превратился в заложники. Даже если бы он был, его не пускали бы по трубам с должной частотой. А вот с электричеством дела обстоят намного лучше: каким-то чудесным образом оно есть. Мы, конечно, припасли генератор и бензин, но благо они пока стоят без надобности – светом мы почти не пользуемся из-за опасений, что его могут увидеть.
– Ник, вставай, – негромко сказала я мальчику. Возможно, он и не спал. У Ника довольно чуткий сон. Я слышала, что Рэм заёрзал на ковре и была уверена, что он уже облизал лицо своего двуногого друга.
– Уже, – заворчал Ник. Значит я была права, и Рэм позаботился о чистоте и гигиене Ника. У меня всегда это вызывает улыбку. Хоть Ник и строит недовольный вид, но никогда не ругает за подобные шалости собаку – у них братская любовь.
Мальчик зашёл на кухню, сильно щурясь от проникающих солнечных лучей. Рэм сразу направился к миске со своей порцией, а мы принялись за завтрак из поджаренной свиной консервы, слипшегося риса, черного жёсткого хлеба и крепкого сладкого чая.
– Ты вчера собрал сумку для вылазки? – спросила я с набитым ртом.
– Да. Все готово, – немного помолчав, Ник поднял на меня глаза. – Как-то не по себе в этот раз…
– С каждым разом всё страшнее, но мы набираемся опыта. Всё пройдёт хорошо, – я попыталась успокоить мальчика. – С прошлого раза у нас больше оружия.
Я не могу показывать свою слабость или страх, он надеется на меня. Нику всего 10 лет, но он уже храбрее любого, кого я знаю. Кажется даже порой храбрее меня. Перед каждым выходом нас обоих потряхивает, но, когда мы за пределами дома, мы превращаемся в солдатов. Холодных и стойких. По приходу домой мы несколько дней отсыпаемся, отъедаемся, и, не редко, залечиваем раны. Но мы всегда возвращаемся – и в этот раз вернёмся.
Рюкзаки у нас забиты самым необходимым: каждому по спальнику, тёплая одежда, мисочка для приготовления еды на костре, пару консервов; по два литра воды, немного собачьего корма, патроны, несколько складных ножей, пара ложек, полиэтиленовая пленка от ветра и дождя, две плотные верёвки по пять метров и два маленьких гамака. Более габаритные и тяжёлые вещи мы ставили на грузовую тележку вместе с газовым баллоном и кипой больших сумок под находки. За пояс каждый убирал своё подготовленное оружие, ПБ с глушителем и полным магазином патронов. Мы нашли их в прошлой вылазке, в одном из заброшенных домов. Может там жили работники госструктур или банда, а может кто-то успел купить оружие, когда прибыли первые инопланетные корабли.
– Ну да, – пробубнил Ник спустя минуту, когда я уже и забыла, о чём шёл разговор. Всё-таки его настроение сегодня настораживало.
После завтрака мы ещё немного посидели, потупив взгляд в вылизывающегося пса. Нам ужасно не хотелось выходить за пределы дома. Но тянуть уже было некуда. Другое дело, если бы шёл дождь, то можно было бы ещё найти отговорку и отложить на день-другой. Но погода выманивала нас своими тёплыми лучами, птицы щебетали прекрасную трель, лёгкий ветерок трепал пыльные занавески, принося чудный летний аромат.
За ночь дом словно преет и ежедневное проветривание стало уже привычным делом. Зимой, конечно, сложнее. Буржуйку мы протапливаем крайне редко и только по ночам: в основном в ход идут обогреватели, а проветривание минимум раз в неделю и не в сильные морозы. Дом каменный, поэтому нагревается и остывает медленно.
Из мыслей меня вывел громкий вздох Ника, что послужило для меня сигналом к выходу. На плечо я повесила винтовку ВС-8, она досталась мне вместе с мальчиком и собакой, когда нам пришлось бежать из Москвы. Винтовка придавала веса в семь килограмм, но без неё я и носа не высуну за ворота.
В прошлой жизни я не умела стрелять, училась уже в нашем новом доме на банках. А потом на дичи, которой кишели наши леса.
Мы с Ником одновременно вышли из своих комнат в полной готовности. Вместе с нами приготовился Рэм с маленьким пеналом и крючками для подвешивания дичи на спине.
Вчера мы с Ником прибрались во всем доме, убрали оставшиеся продукты в подвал, чтобы не испортились. Сейчас мы выключили рубильники в электросчётчике, заперли крепко ставни на окнах, повесили рюкзаки на спину, вышли и закрыли входную железную дверь на два замка. Ключи с собой носить опасно, поэтому в верёвочку, на которой висели ключи, продевали длинный гвоздь и поперек опускали в водосточную трубу, тем самым ключи висели всегда на гвоздике, в недоступном для чужих глаз месте.
Подойдя к воротам, мы оглянулись на свой дом, который прятался под раскидистыми кронами дуба, липы и сосны. Часть дома прятал дикий вьюнок. Сам участок зарос сорняками в человеческий рост, прячущих дом, его обитателей, теплицу и бытовку, машину, накрытую брезентом цвета хаки.
В недалёком прошлом дом служил дачей: он был очень крепким и строился на совесть моими родителями в молодости. Светлый фасад дома давно облюбовала зелёная плесень, а серая пыль придавала строению заброшенный вид.