Остатки
Шрифт:
– А разве это работа Чистильщиков? Разве не они должны заниматься этим? Убирать тех, кто мешает?
– Они до ужаса вредные. Уговорить их хна что-то нетрадиционное и черное почти нереально. Их глава скотина та еще, но когда касается дела – чистенький, и рыльцо не в пушку. Но! Все официально оформлено, все гладко обработано, они ни о чем не подозревают. Конечно, ведь сама верхушка подписалась. И конечно, Чистильщика уже отправили сюда. Ему приказано избавиться от тебя, как от самой опасной цели. Вот только знаешь… Акопелла немного поспешил,
Нет… Скажите, что это бредни воспаленного сознания.
– Что с ним??!! – крикнул я вне себя от злости.
– Сейчас Акопелла веселиться от души. Этот негодник такой садист. Таких изощренных способов убивать я не видел никогда. А вот оригинальностью отличаются убийства Рина – Чистильщика. И чем отвратительнее человек, тем веселее представление. Он убивает – будь здоров. Такие сцены выкидывает. Правда, Рин?
Я только сейчас заметил, как от стены отстала тень и, выходя на свет, начал проявляться силуэт.
– Ты отвратителен, как и твой дружок, – сморщился подросток, говоря это Мэйну – Кому же ты насолил? – устало спросил он, уже обращаясь ко мне. Его броский костюм ядовито-желтого цвета буквально разъедал глаза и так сильно выделялся.
Мне в ладонь впился ножичек. Он кинул? Еле сдержав крик, выдернул вонзившееся лезвие и отшвырнул в сторону. Лязгая по кафелю, он оставил за собой кровавый след.
– Как невоспитанно, Рин, – зацокал языком Мэйн.
– Лезвие-то не мое. А за слова – уж извините, правила хорошего тона мне не прописывали. Да и настроение как-то не очень.
– Снова глава доставал?
– Ублюдчный извращенец, – ясно дал ответ Чистильщик.
– Принцесса, познакомься, это Рин, – обернулся ко мне сосед. Я с трудом поднялся на ноги и, удерживаясь при помощи стены, глянул на нового знакомого. Святы угодники, что это молодое существо делает здесь с таким кровожадным описанием?
– Что там наш садист делает? – обращаясь как к ребенку, спросил Мэйн.
– Как всегда. Пускает лужи крови. Сумасшедший, – с ярко-выраженным омерзением буркнул Чистильщик.
– Да. В такие моменты к нему лучше не лезть.
– Хватай парня, отведем его, – бросил он. Мэйн подошел ко мне и, обняв, посмотрел прямо в глаза. Снова теплые, как у того парня – Мэйна, с которым я познакомился. Но тут я почувствовал, как мне в живот что-то упирается. И тут… Он выстрелил. На этот раз в живот. Отдача была хорошей, но он удержал меня. Я смотрел на него широко раскрытыми от боли, непонятного удивления, и даже разочарования. Нет, это не тот парень, с которым я познакомился. Но почему мне так неприятно от этого понимания? А Мэйн только прошептал:
– Прости, принцесса. Это приказ, – темно.
– И где он? Полдня затратили, чтобы сюда добраться – спросил я.
– Не знаю. Я больше за Криса волнуюсь, – глядя себе под ноги, ответил Нил.
– А что с ним?
– Написал, что плохо себя чувствует.
– Странно. А как он?
– Не знаю. Я не видел его. Мне только пришла записка. Сам он в лазарете, туда не пускают.
– Записка? Мне Нико тоже только записку передал. У тебя твоя с собой?
– Ну да.
Мы сравнили почерки.
– Твою налево…
– Они же одинаковые.
– Мы дебилы… – с ужасом выдавил я и метнулся обратно к школе.
Я очнулся в каком-то подвале. Что-то мне это напоминает. Только я теперь был привязан к стулу. А вот что было ненормально, так это крики Криса.
Боже, я никогда не слышал, как он кричит. От этого голоса разрывалось сердце, тряслись все поджилки. Он вселял такой ужас, источал такую невероятную боль. Сколько настоящего физического страдания лилось из его голосовых связок.
С трудом открыв глаза, я сквозь размытую пелену все же уловил тело Криса, прибитое цепями и подвешенное к стене.
– Ну как?! Тебе нравится?! – перекрикивая голос Криса, спросил кто-то.
Акопелла…
– Скажи, хватит?! А?! Хватит?! Или еще?! – воткнул ему нож вбок.
Это было ужасное зрелище. Я даже забыл, что сам снова расстрелян в решето. Только глянув на Криса можно было забыть не только о какой-то там боли.
Он был весь измазан в собственной крови. Парень захлебывался ей, она текла из глаз, из сотни порезов, ран. Его тело дрожало в судорогах. Он уже сорвал голос, и теперь он хрипло вырывался, вперемешку с кровью.
Я теперь понял, в чем заключалось сумасшествие этого придурка. Он сначала кромсал Криса, а затем снова и снова делал регенерирующие уколы, постоянно менял пакеты с замещающим кровь раствором, которые с незавидной скоростью кончались. Раны затягивались, но нервы еще запоминали боль, долго передавая в мозг, плюс еще и боль от быстрого заживления без наркоза. Крис сильно мучился, он был не способен умереть или потерять сознание. Мешала постоянная болезненная регенерация. Боже, я как вспомню, как мое тело затягивалось… И это в состоянии покоя. Что же тогда чувствует Крис?
– Отпусти его, ебанный урод! – крикнул я.
– Помолчи, недоумок, – устало вставил Рин, заклеивая мне рот скотчем – Не то и тебе достанется.
Теперь я мог только мычать. Ремни уже натерли до крови, но никак не получалось освободиться. Надо ему помочь…
– Правда тебе нравится?! Ты же тоже любил издеваться над Нилом?! Да?! Любил?! – исходясь истерическом хохотом, кричал Акопелла. Понятно, почему двое, позади меня, не пытались вмешиваться. Искаженное в сумасшествии лицо, безумная улыбка убийцы, который получал настоящее удовольствие от того, что делал. Кошмар ,похлеще, чем в самых безумных снах.