Остаться друзьями
Шрифт:
Я когда-нибудь смогу привыкнуть к его запаху и адекватно реагировать на его близость? Потому что сейчас все мысли, сделав ручкой, упорхнули из моей головы. Кроме одной — что он скажет, если я лизну его шею?
— Так вот. Я буду тратить на тебя когда и сколько захочу… Усекла?!
Подавшись вперед, я прижалась губами к смуглой коже и легонько лизнула ее кончиком языка.
— Бл*****дь… Ты че творишь?! — Ник шумно выдохнул и качнулся вперед.
Чеееерт!!! Какой же он вкусный!!! Свела ноги, чувствуя,
— Хочешь опробовать местный туалет? — он прижался к моему бедру твердой ширинкой и вонзил пальцы в открытую кожу поясницы.
— Может, домой поедем? — предложила я, ведя носом по шее.
— И оставим твою мать без подарка?
С этими словами он отвернулся и, облокотившись на ограждение, сделал вид, что рассматривает что-то на нижнем этаже.
— Никита?
— Не подходи ко мне, ладно? Дай пару минут, а то та милая девушка подумает, что я конкретно запал на нее.
Я издала короткий смешок и подумала, что мне бы тоже не мешало немного привести себя в порядок. Потому что по ощущениям, мое лицо горело, а в глазах был нездоровый блеск.
Через десять минут мы уже выходили из бутика с фирменным пакетом в руках. Ник купил элегантную брошь с изумрудом и тремя гранатами. Дорого. Дороже, чем я думала.
— Я тебе отдам деньги, Ник, — пробормотала смущенно, когда он, обняв меня за талию, повел к выходу, — не сразу, конечно… частями…
— Отсосешь и в расчете…
— Никита? — окликнул его женский, хорошо поставленный, голос.
Глава 30
Никита
— Никита?
Я остановился. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с духом и повернуться в сторону той, кому принадлежал голос.
Наталья. Мать Миланы. Нет, я не фамильярничаю. Они с моей матерью сами с детства приучили нас с Милой называть их по имени. Никаких отчеств. Бзик у них такой. Типа, как только их начнут звать по имени-отчеству, они тут же в теток превратятся. А так навсегда молодухами останутся.
Без ехидства — выглядят подружки не больше, чем на тридцадник. И одному Богу и отцовским кошелькам известно, сколько на это уходит бабла.
Мы не виделись с ней год. Ровно с того дня, когда ее дочь улетела в Лондон. В последнюю нашу встречу она рыдала, обвиняя меня во всех смертных грехах, и я рыдал, наблюдая, как поднимается в воздух самолет с Милой.
— Здрасти, — поздоровался я.
Она покачала головой, но не в приветствие, а, дескать — и как тебя до сих пор земля-то носит, Ирод проклятый! Не удостоив меня даже словом, перевела взгляд на Милку. Поясница ее под моей рукой ощутимо напряглась.
— Здравствуйте, — пропищала она, прижимаясь ко мне боком.
Наталья впилась глазами в лицо Камилы, какое-то время,
Бл@дь. Только не это! Тоже решила, что я себе временный дубликат завел. Захотелось задвинуть Милку за спину, а еще лучше, закинуть на плечо и утащить в пещеру.
— Кто эта милая девушка с тобой, Никита? — поинтересовалась несостоявшаяся теща с плохо завуалированным ехидством.
— Я Мила.
Брови Натальи взлетели чуть ли не до тщательно выбеленных волос, а губы сложились в букве «о».
Пи@дец! Валить надо, пока она не выписала мне направление к психиатру. Ее ведь хлебом не корми, дай кому-нибудь диагноз поставить.
— Мы пойдем, — сипло выдавил я, — приятно было повидаться.
Та снова покачала головой, скользнула по Милке снисходительным взглядом и, вдруг замерев, сильно побледнела.
Твою мать! Увидела в ее руках пакет из ювелирки. Ну, бл@дь, нарочно не придумаешь!
— Пошли, — подтолкнул Милу в спину, разворачивая ее в противоположную от Натальи сторону.
— До свидания, — попрощалась она. Вежливая девочка.
Мы дошли до эскалатора. Спустились вниз и направились к выходу.
— Ник, не беги, я не успеваю за тобой, — проник голосок Милки сквозь вакуум.
Я щелкнул сигналкой, едва мы вышли на крыльцо торгового центра, и, не сбавляя скорости, потащил ее к машине, будто за нами черти гнались.
— Садись, — запихал ее в тачку, а сам, прикурив сигарету, наконец, глубоко затянулся никотином.
Грудь как бетонной плитой сдавило. Дым разъедал сплющенные легкие и драл горло.
Че я творю-то?! Рублю канаты… Последние мосты, связывающие нас с Миланой, сжигаю! Это, бл@дь, точно то, чего я хочу?!
Выпуская дым сквозь напряженные губы, посмотрел на Милку. Та, растерянно моргая, не сводила с меня взгляда. В глазах страх. Испугалась.
Ее тоже не хочу отпускать. Охеренно мне с ней. Не только трахаться нравится, но просто рядом быть, разговаривать, ржать с ней, спать в обнимку.
И вот же она, со мной. Не с лондонским денди шашни крутит, как некоторые… Как там матушка говорит? Лучше синица в руках, чем журавль в небе? Так че, я свою синичку никому не отдам.
Кинул окурок в урну и сел в тачку.
— Кто она, Ник?
— Подруга матери.
— Я так и подумала, — покачала Мила головой, — это мать Миланы?
— Да.
Зажевав губу, стала нервно теребить подарочный пакет. Согласен, ситуация неприятная, и я, наверное, себя не так повел. Не защитил ее. Но я, бл@дь, сам растерялся!
— Ты чего напряглась-то?.. — попытался пошутить, ущипнув ее за сосок через ткань.
Не сработало. Засопела и отвернулась к окну. Приедем, придется поработать языком.