Оставь меня за кадром

Бейли Тесса

– С… смелое заявление, – заикаясь, произнесла Мелоди, наконец нарушив тишину, – учитывая, что ты видел меня в брекетах. – Она заметно собралась, снова натянула юбку на колено, и из-за шуршания материала кровь Бита невольно прилила к щекам. Какой звук издадут эти нейлоновые чулки, если она обхватит ногами его бедра? – Хочу отметить, что инцидент произошел тридцать лет назад и никто никогда не узнает, что на самом деле происходило за кулисами. Мы просто рады, что никто не пострадал.

– Да, слава богу, – согласился Даррен, переплетая пальцы. – Хотя публика стала в основном

симпатизировать Октавии, в то время как Трина, у которой типичный образ плохой девочки, если вам угодно так ее называть, похоже, стала козлом отпущения в разрыве. Ты считаешь, что это несправедливо?

– Я не знаю, – честно призналась Мелоди. – Мы не… это не то, что мы часто обсуждали. Разрыв – не очень любимая тема для разговоров.

– Понятно, – пробормотал Дарен. – А теперь вопрос, который у всех сейчас на уме. Сможете ли вы воссоединить этих женщин, эти две сопротивляющиеся друг другу силы, вновь свести их вместе ради одного из самых ожидаемых шоу всех времен?

Бит посмотрел на Мелоди.

Она задумчиво улыбнулась в ответ.

Они смотрели так друг на друга несколько долгих секунд, и их надежда крепла. Затем они оба посмотрели в камеру.

– Нет, – сказали они одновременно. – Точно нет.

– Но мы, черт возьми, постараемся, – добавил Бит.

– Ради Белдинга, – выдохнула Мелоди.

Они взялись за руки, подняв их высоко над промежутком между стульями.

– Ради Белдинга.

«И ради шантажиста», – подумал Бит, заставив себя улыбнуться.

Глава восьмая

15 декабря

Неужели Мелоди правда преображалась?

С тех пор как она вернулась в офис «Эплауз Нетворк» рано утром в пятницу, она будто попала в водоворот средств по уходу за волосами, средств для автозагара и блесток. Блесток было очень много. Сначала различные косметологи и самые лучшие парикмахеры расспрашивали ее о простых процедурах, но когда она не смогла дать им ничего похожего на удовлетворительный ответ, они перестали разговаривать и просто начали выдирать полоски волос с каждого дюйма ее тела, придавать форму челке, отполировывать все, красить ей ногти и больше не предлагали ей булочки.

Конечно, Бита нигде не было видно. Ему не нужно было преображаться, чтобы быть готовым к съемкам, – он таким родился. Все, что ему нужно было сделать, чтобы подготовиться к сегодняшнему торжеству, – это надеть костюм и сбрызнуть себя одеколоном так, что все женщины будут у его ног, возможно даже Мелоди.

Ладно. Определенно, ему нужна была Мелоди.

Между прочим, она была отчасти благодарна женщине, которая в данный момент читала ей лекцию о том, как важно носить бюстгальтер правильного размера. По крайней мере, это отвлекало Мелоди от бабочек в животе, которые бушевали после записи эфира в среду.

«Я бы ни за что не выставил тебя в плохом свете», – проговаривала она про себя.

Бит

сказал ей эти слова. Они были искренними.

И еще был тот факт, что она неожиданно нагрянет к своей матери. Были ли у нее скрытые садистские наклонности? Дело в том, что даже когда Мелоди просто представляла шокированное лицо Трины, у нее перехватывало дыхание. Ни разу в жизни ей не удавалось лишить Трину дара речи или, по правде говоря, как-то удивить ее.

Во время тех февральских визитов Мелоди обычно проводила большую часть времени, слушая рассказы и тирады Трины. А что, если, подписавшись на это шоу и представив себя миру, мать Мелоди увидела бы ее в другом свете? Может быть, Трина узнала бы в Мелоди что-то свое и захотела бы найти что-то общее? У нее было на что надеяться, может быть, даже нечто большее. Но их отношения не могли больше оставаться прежними.

Что бы ни происходило в течение следующих девяти дней… это имело значение. Либо она попытается разрушить отношения матери и дочери, надеясь изменить их, либо наконец-то предпримет шаги к тому, чтобы стать финансово независимой.

Прямо тогда, в тот момент, Мелоди казалось, что и так уже много всего произошло. Она принимала активное участие в собственной жизни, а не надеялась, что кто-то сделает все за нее.

Она управляла своей жизнью, вместо того чтобы пытаться слиться со стенкой.

– У тебя заполнена лишь половина лифчика, дорогая, – сказала женщина по имени Лола, у которой были очень густые брови и губы, обведенные черным карандашом. Она размахивала перед лицом Мелоди бежевым бюстгальтером. – Как правило, женщины носят слишком маленькие бюстгальтеры, чтобы грудь вываливалась, но ты так не делаешь. Тебе нужно, чтобы он, черт возьми, доставал до твоей ключицы. Ты еще водолазку надень.

– Это удобно.

– Удобно! – ноздри Лолы раздулись до монеты-четвертака. – Кто сказал, что носить лифчик должно быть удобно?

– Может, кому-то следовало это сказать?

Мелоди подняли со стула и потащили через застеленную ковром гардеробную прямо к зеркалу в полный рост. Лола развязала пояс шелкового халата, который был на Мелоди, и театрально кинула его на пол.

– Эй! – пискнула Мелоди, обхватив себя руками за грудь.

Лола отняла ее руки от тела.

– Только посмотрите! Посмотрите на эти милые маленькие сиськи. Им нужен хороший дом.

– Боже мой. Это же грудь, а не спасенные домашние животные.

– А разве это не так?

– Вижу, ты уже познакомилась с Лолой, – хмыкнула Даниэль, стоя у входа. – Она будет заниматься твоим гардеробом в течение следующих девяти дней, чтобы убедиться, что ты выглядишь наилучшим образом. – Она подняла руку, обращаясь к кому-то в коридоре у себя за спиной. – Никаких съемок. Она одевается. – Даниэль жестом показала Лоле закругляться. – Вы не могли бы?..

– Я работаю над этим, босс. Она не самый простой клиент. – Мелоди фыркнула, наблюдая за тем, как Лола роется в пластиковом ящике с нижним бельем, пока наконец не выбирает бюстгальтер и поднимает его так, словно это малыш Симба. – Это подойдет к платью, о котором я думаю.