Оставьте тело вне войны
Шрифт:
— Оружия много взяли из бункера? — поинтересовался Поршнёв.
— Четыре пулемёта, два миномёта и тридцать два ящика. Что в ящиках, пока не смотрели. Лежат в машине.
— А вот это надо исправить. Ящики следует сейчас осмотреть, может там не только оружие.
На удивление, но Поршнёв оказался прав. В ящике из-под патронов оказалась какая-то документация.
Для батальона тоже нашлись ну очень полезные вещи. Два ящика немецких гранат, и две снайперских винтовки с оптическими прицелами. К ним немцы расщедрились по цинку специальных патронов. Остальное было обычное, карабины, патроны,
Поршнёв восхитился винтовкой, заглядывал в прицел, прикладывал к щеке, гладил её по отполированному ложу.
— Подари ты ему винтовку, Боря! Видишь, из рук не выпускает. У нас в запасе ещё прицел на трёхлинейку есть. Поставим, да пристреляем! Для хорошего человека не жалко! — подсказал Глеб комбату.
— Я вижу вам, товарищ капитан винтовка понравилась.
— Да, давно такую хотел иметь, но всё не попадалась. Я же на окружных соревнованиях первые места брал, — сказал Поршнёв.
— В таком случае, забирайте её, товарищ капитан. Хорошему стрелку хорошее оружие просто необходимо!
— Спасибо, комбат. Подарок очень ценный!
— Довольный капитан, сразу поставил находку в кабину грузовика. Два автоматчика закинули в кузов пленных и цинк патронов. Поршнёв забрал рапорт, документы, ценности и уехал.
Бойцы разгрузили машину. Все уже устали. День был тяжёлым. Хорошо, пока зачищали бункер от оружия, Лукьяненко дал команду поставить обратно палатки. Старшина после ужина заставил навести в них порядок и вытряхнуть пыль со спальных мест.
— Борис, сегодня на вечернем построении ты людей не поощряй, лучше завтра с утра, когда все отдохнут. А вот народ опроси, может кто-то на пятидесяти миллиметровом миномёте работал. Надо расчёт назначить. Склад Рябинина можно миномётом прикрыть. Да и вообще с Роговым и Огневым посоветуйся, как их лучше использовать, возможно, с машины. Часовых проинструктируй, что возможно нападение бандеровцев. Эти наверняка в город пробирались, да на наших наткнулись.
Я сейчас улетаю, ты остаёшься один. Будь внимательным и себя береги!
— Хорошо, Глеб, я всё понял!
Г Л А В А 9
Ткачёв связался с командующим.
— Хранитель, я отправил на артиллерийский командный пункт начальника штаба армии, комбрига Иванова. Действуйте через него. Боем будет руководить начальник артиллерии генерал Фёдоров. Он старый опытный артиллерист. Подписка с него взята, в курс дела он введён. Желаю удачи, — сказал Музыченко.
Глеб представил себе лицо комбрига и переместился на артиллерийский наблюдательный пункт.
— Николай Петрович, я рядом с вами, — сказал Глеб начальнику штаба, — сейчас минутку осмотрюсь и буду готов работать. Сержант поднялся над блиндажом, откопанном на высотке, и осмотрелся, запоминая местность и ориентиры. Возможно, днём в бинокль отсюда просматривалась и граница, но сейчас ничего особенного видно не было. Ночь, она и есть ночь. Лишь в километрах пяти, шести к западу изредка взлетали осветительные ракеты.
— Я готов, — сообщил Глеб Иванову.
— Нужно будет войти в
— Я понял, — сказал сержант и вошёл в ментальную связь с генералом:
— Хранитель Глеб, Григорий Иванович, как меня слышите?
— Слышу хорошо. Как будете наводить?
— Никогда не наводил батарей, тем более артиллерийских полков. Буду наводить одиночное орудие, указывая в метрах поправку по дальности и направлению.
— Я понял, нас это устраивает. Какова скорость переноса корректировки огня с объекта на объект? — спросил Фёдоров.
— В течении тридцати секунд, — ответил Глеб.
— Тогда мы готовы, первая цель Томашув, штаб дивизии, ждем вашей команды!
— Хорошо, — сказал Глеб и переместился к Томашуву. Городок можно сказать спал. Техникой были забиты все улицы, стояли редкие часовые, в штабе горел свет.
— Готов к корректировке, — доложил сержант, и вышел в астрал, оставив маленькое окно для глаз, понимая, что сейчас осколки будут свистеть направо и налево.
Первый взрыв разорвал ночную тишину.
— Дальше сто, левее семьдесят, — скорректировал Ткачёв.
Следующий снаряд вгрызся в угол штаба.
— Есть накрытие! — прокричал он радостно генералу, и услышал, как Фёдоров скомандовал в трубку: — Есть накрытие! Первый полк залпом, огонь!
Сержант повернулся в сторону советской территории и увидел, как где-то далеко в ночи выплеснулась зарница. Внизу у немцев встала стена огня. От штаба не осталось ничего, два квартала оказались сметены.
— Штаб уничтожен, два квартала вокруг тоже, — доложил он. Цель два, штаб полка. Дальше двести, правее пятьдесят!
Одинокий снаряд, просвистев, взорвался рядом со вторым объектом.
— Есть накрытие!
— Первый полк залпом, огонь! — отдал распоряжение Фёдоров, отмечая что-то на карте. И записывая в столбик цифры.
— Вторая цель уничтожена, — сообщил Глеб
— Цель три, танковый батальон и выезд из города. Ближе шестьсот, влево двести. Через десять секунд прилетел снаряд.
— Удачно, прямо в центр скопления танков! — прокомментировал сержант. Полк опять ударил залпом. На Томашувом стояло зарево. Танки тоже горели, видно взорвался бензин в бочках на машинах обслуживания.
— Ближе двести, залпом! — скомандовал Глеб. Генерал прокричал команду в трубку и через тридцать секунд ещё один вал снарядов смёл десяток машин и несколько танков, пытавшихся удрать из городка.
— Центр и ближний край батальона выбили. Теперь два залпа по краям. Дальше двести, вправо двести!
— Есть, хорошо легло! Теперь вправо четыреста!.. Замечательно, батальона больше нет. Теперь две дороги из города. Пристрелочный, дальше восемьсот, влево триста. Отлично! Туда же залп! … Есть! Всё горит. Пристрелочный, дальше тысяча, вправо шестьсот! Есть. Вижу, сто вправо! Залп! Есть оба выхода из городка накрыли.