Осторожно, история! Мифы и легенды нашей страны
Шрифт:
А в наше время, в конце XX и начале XXI веков, оказалось уже наоборот — чисто политических убийств становится все меньше. Все большее число политических убийств оказываются замешаны не только на власти, но и на деньгах. В коррумпированных системах политика приносит деньги и пахнет деньгами.
Хотя, конечно, бывают и важные исключения — дело об убийстве Анны Политковской до сих пор не раскрыто, но оно является именно классическим политическим убийством, без всякой денежной подоплеки. Но вот как оно было осуществлено, как и кем было заказано, а может быть, даже и не заказано — это все до сих пор не выяснено. И неизвестно, будет ли выяснено вообще — вокруг политических убийств всегда появляется такое количество мифов и тайн, что правду за ними порой и не разглядеть.
Конечно,
Когда спецслужбы убивают Басаева или Масхадова — это вполне допустимо в общественном сознании, если самолеты-беспилотники убивают лидеров «Аль-Каиды» — тоже допустимо, по мнению большинства людей. Когда в Катаре сотрудники российских спецслужб убили Яндарбиева, их поймали, судили и потом выдали России. Это убийство было после «Норд-Оста», а Яндарбиев подозревался как один из организаторов захвата «Норд-Оста», где погибло много людей. Он не был уличен и осужден, но общественное мнение считало его виновным, поэтому его предполагаемые убийцы в России вызывали у многих в основном сочувствие. Тем более что бессудная расправа сейчас осуществляется всеми — американцами, спецслужбами Израиля, Франции и так далее.
Но поддерживая политические убийства без суда, пусть даже действительно виновных людей, та же общественность забывает — нет гарантий, что спецслужбы, которые проводят бессудные казни за рубежами России, не будут точно так же уничтожать лидеров оппозиции или журналистов в Москве и в других городах. В отсутствии парламентского контроля, в отсутствии общественного контроля над спецслужбами такое вполне возможно.
Американцы именно так обожглись на базе Гуантанамо, но пока не похоже, чтобы они извлекли из этого серьезные уроки — Гуантанамо до сей поры не закрыли, и пленников никуда не переместили.
Считаете ли вы политические убийства допустимыми в определенных ситуациях?
• Да, считаю — 29,5 %
• Нет, не считаю — 67,3 %
• Затрудняюсь ответить — 3,2 %
Политика как была, так во многом и остается игрой без правил. Раз за разом возникают трудные ситуации, когда действительно становится известно, что есть террористы, которые могут убить завтра тысячу человек. И как быть в этой ситуации? Если найти и уничтожить, то это будет прецедент внесудебной расправы, которая сегодня направлена против террориста, а завтра может быть направлена против критиков власти, например.
Конечно, государство обязано защищать себя и своих граждан. И если оно знает, что существует террористическая организация, вынесенная за пределы территории государства, оно все равно к этой террористической организации и к ее лидерам должно применять превентивные меры. Но государства тоже разные. И если дать широкое толкование права на проведение подобных операций, то это развяжет руки агрессивным тоталитарным режимам, которые постоянно ищут угрозу внутри и вне своих стран и применяют репрессии против своих оппонентов.
Мы видим, таким образом, что даже на вопрос о допустимости политических убийств террористов нет однозначного ответа. Можно обсуждать и спорить о каждом отдельном случае, но точно и окончательно определить — хорошо это или плохо, правильно это или нет — невозможно ни теоретически, ни практически [29] .
Народные восстания
2 июня 1671 года Степана Разина — донского атамана, предводителя народного восстания 1670–1671 годов, будущего героя фольклора и первого российского кинофильма — привезли в Москву. Через четыре дня его казнили на Болотной площади.
29
В главе использованы материалы беседы на радио «Эхо Москвы» с членом научного совета Московского центра Карнеги, доктором исторических наук Алексеем Малашенко и генерал-майором милиции, доктором юридических наук, начальником российского бюро Интерпола в 1997–1999 годах Владимиром Овчинским. А также материалы, подготовленные политическим обозревателем РИА «Новости» Петром Романовым.
«Разин — родом из казачьих старшин. Был верен царскому правительству до 1667, когда воевода Юрий Долгорукий повесил его старшего брата Ивана… Разин не собирался совершать революции. В своих пропагандистских „прелестных письмах“ он призывал „всю чернь“ послужить себе, Богу и царю Алексею Михайловичу. Предполагалась замена „потерявшего власть над боярами“ царя его сыном Алексеем Алексеевичем. Настоящий Алексей Алексеевич умер незадолго до начала боевых действий, у Разина под этим именем жил крещеный кабардинец Андрей Черкасский, ставший самозванцем по принуждению».
В дореволюционные времена восстание Степана Разина называлось незамысловато — бунтом. В советские времена оно именовалось уже Второй крестьянской войной — первой считалось восстание под руководством Ивана Болотникова еще в эпоху Смутного времени.
В восстании Степана Разина действительно, как и писали советские учебники, участвовала немалая часть крестьянства, не говоря уже о беглых, что, уходя на Дон, становились казаками — казачий закон, что с Дона выдачи нет, раздражал Москву едва ли не больше всего. И действительно, само крепостное право взрыхляло почву для народного гнева. Но все же это было не крестьянское, а казачье восстание, а Разин был не крестьянским, а казачьим вожаком.
Восстание Разина пришлось на тот сложный переходный период, когда Москва уже почти прибрала к рукам донское казачество, действуя через так называемых «домовитых», богатых казаков, но окончательно процесс еще не был завершен. Этот переходный период отразился и в том поводе, что послужил началом восстания.
Детонатором стала казнь старшего брата Разина — атамана Ивана Разина, который в 1665 году командовал казачьими полками на польской границе в русской армии князя Долгорукого. Осенью казаки решили вернуться на Дон, полагая, что по распоряжению Казачьего круга — а именно ему подчинялась вся казачья жизнь — на смену полкам Ивана Разина будут направлены другие силы. Долгорукий воспротивился, вернул казаков на фронт силой, а самого атамана казнил. Иначе говоря, князь уже считал, что казаки обязаны ему подчиняться беспрекословно, а атаман Иван Разин по-прежнему полагал, что помощь русским — дело чисто добровольное: хотим — воюем, надоело — пойдем домой.
На этом фоне и вспыхнуло восстание Степана Разина, причем воевал он уже не только с Москвой, но и с тем домовитым казачеством, что было готово подчиниться царской власти. История описывает сцены расправ Разина и с промосковски настроенными казаками, так что это была, конечно, не столько крестьянская война, сколько последний бой донского казачества за свою вольность.
Усмирение бунта стоило, по разным данным, до ста тысяч жертв. Казнен был и Разин, успевший перед смертью, обращаясь к толпе, пророчески сказать: «А на Дону вспомнят меня, когда их подлый дьяк как стадо перепишет. И целованием креста на верность приведет». Так и случилось. 24 августа 1671 года состоялся, как пишет один из очевидцев, «Унылый Казачий круг». Полковник Косачев с дьяком Богдановым объявили царский приказ: привести казаков к присяге. Круг сопротивлялся четыре дня: «Мы готовы служить государю без крестного целования, — говорили многие, — нам присягать не для чего». Наконец, после долгих споров, угроз и уговоров верным Москве атаманам удалось склонить казаков к присяге. Последнее постановление когда-то вольного Казачьего круга гласило: «Присягнуть на верность государю, если же кто не учинит присяги, того казнить смертью, а имущество грабить».