Острее змеиного зуба
Шрифт:
На соседнем столе бился Томми Забвение, пока Алекс проделывал с ним все необходимые, но все-таки болезненные процедуры. Бетти и Люси Колтрейн прижимали Томми, используя все свои немалые силы, а сам Томми использовал такие выражения, какие и не ожидаешь услышать от изнеженных экзистенциалистов. Лечение у Алекса, как правило, быстрое, жестокое, но действенное. Он что-то напевал на старо-саксонском, поливая густой бледно-синей противной массой открытые кишки Томми, а Мертвец, тем временем, с интересом таращился из-за его плеча.
— Если хочешь, могу одолжить тебе немного клейкой ленты, — предложил он. — Я всегда считал скотч очень полезным.
— Убирайся к чертовой матери от моего пациента, язычник, — сказал Алекс, не отрываясь от своего занятия. — Или я заклею тебе рот этим суперклеем.
— Суперклей? — задохнулся Томми. — Ты собираешь меня при помощи суперклея? Я требую экспертизы!
— Все нормально, крикливый гаденыш, — отрезал Алекс. — А теперь заткнись и дай мне сосредоточиться. Для пехоты во Вьетнаме суперклей был в самый раз. Тебе все равно совсем даже не нужна вот эта нижняя часть кишечника… Вот здесь. Вот она. Дай несколько минут, чтобы клей и заклинания схватились между собой, и можешь сесть. У меня тут пули. Не хочешь сохранить их на сувениры?
Томми назвал Алекс точное место, куда ему следовало засунуть себе эти пули, и каждый выдавил из себя подобие улыбки. Я огляделся по сторонам, разглядывая немногочисленных посетителей бара. Моих последних союзников в борьбе с Лилит. Их действительно было очень мало. Я посмотрел на Уокера, и он пожал плечами. Он вернул себе свое спокойствие, но по-прежнему выглядел очень усталым.
— Все остальные мои люди или в поле, делая все, что возможно, или пропали, скорее всего — мертвы. Те, кого ты видишь… — это все, что осталось.
Здесь же был Алекс Морриси, вытирающий окровавленные руки грязной тряпкой со стойки, весь, как обычно, в черном, вечный траур в его жизни закончится, если он перестанет быть Алексом Морриси. Он глянул на меня сердито и что-то пробурчал по поводу, бардака, в который я превратил его заведение, но я знал, что на самом деле мысли его совсем не об этом. Томми Забвение уже сидел на столе, уныло разглядывая изорванные и окровавленные обрывки кружевная рубашка. Он почти весело кивнул мне и показал большой палец. Бетти и Люси Колтрейн восседали на стульях, с которых, не теряя бдительности, могли продолжать контролировать бар, готовые справиться с любыми захватчиками. Они выглядели мускулистыми, как всегда, но вокруг их глаз залегли глубокие черные круги от усталости.
Тут же небрежно разгуливал Мертвец в развевающейся пурпурной шинели, и Мисс Судьба в своем кожаный костюме супергероя с маской и плащом. Гордо стояла моя несовершеннолетняя секретарша Кэти Барретт в черной кожаной куртке не по размеру, увешанной значками. Я остановился и пристально посмотрел на нее.
— Кэти… почему на тебе черная маска-домино?
— Мисс Судьба объявила меня своим закадычным другом! — Кэти было весело. — Я подумываю назвать себя Мстителем Смертельного Укуса [12] , или, может быть…
12
Deathfang theAvenger
Я на миг зажмурился. Подростки…
Эдди Бритва по своему обыкновению стоял слегка в стороне. Эдди не был публичным человеком. Жюльен Адвент нянчил бокал шампанского и курил длинную черную сигару [13] . Как всегда, он был вылитым элегантным джентльменом викторианской эпохи, вот только его оперный плащ был измят, разорван и даже местами прожжен. Изо всех нас он больше всего походил на настоящего героя, высокого, отважного и несгибаемого. Потому что им он и был. Ларри Забвение в грязный и потрепанный костюме от Gucci ободряюще стоял рядом со своим братом, и коротко кивнул, когда мой взгляд на него наткнулся.
13
в оригинале cheroot-сорт сигар с обрезанными концами
— Вы спасли жизнь моему брату, — сказал он. — Благодарю.
— Обращайтесь в любое время, — ответил я.
Я не позволил Томми умереть. Эта мысль грела меня. Я наконец разорвал четкую связь между своим даром и опустошенным будущим, и это было хорошо, так хорошо. А потом я почувствовал вину, что это заботит меня больше, чем спасение человека, который рискнул своей жизнью, спасая мою. Я стараюсь быть хорошим человеком, но моя жизнь подчас становится чертовски сложной сложной…
— Все мы рады, что ты вернулся, Тэйлор, — в голосе Уокера был некоторый сарказм. — Но лучше бы у тебя нашлись какие-то по-настоящему хорошие идеи, потому что у нас они кончились. Мы проигрываем, Джон.
Снаружи бары были слышны рев неконтролируемых пожаров, грохот взрывов, топот ног, человеческие крики и вопли буйствующих на улицах монстров. Щиты Мерлина все еще держались, но Война подступала все ближе. Мне пришло в голову, что, возможно, это — последнее безопасное место, оставшееся на Темной Стороне. Я вспомнил моих Врагов, прижимающихся друг к другу в их последнее убежище, и непроизвольно вздрогнул.
— Что нам остается? — продолжал Уокер. — Мы использовали открытую конфронтацию, баррикады, тактику «бей-и-беги» и партизанскую войну, но все эти меры смогли лишь замедлить продвижение Лилит. Теперь остались только мы… Все мы по-своему хороши, но она — Лилит. Даже ее детям на протяжении веков поклонялись как богам. Лилит — это такое Могущество, которое находится почти за пределами нашего понимания. И армия ее последователей все время растет. Хотелось бы думать, что большинство из них присоединилось под влиянием угроз и постарается убежать при первой же возможности, но…
Все смотрели на меня, и молчание затягивалось, потому что мне было нечего сказать. У меня не было планов, схем или хотя бы последнего трюка из рукава.
— А ты не мог бы использовать свой дар, чтобы узнать, что Лилит сделает дальше? — спросила Кэти. Мне было трудно смотреть на нее. Она по-прежнему верила в меня. — Твой дар может найти способ, как нам победить ее?
Я медленно покачал головой.
— Я знаю, что ты пытаешься помочь, Кэти, но мой дар так не работает. И каждый раз, когда я вновь активизирую его, я все равно, что поднимаю флаг, чтобы показать Лилит свое точное местонахождение.