Остросюжетный сборник
Шрифт:
Майами, Флорида, США
Джан поднялась с кровати. Все тело болело. Болела голова. Лицо вконец распухло. Мелкий круглый синяк жег плечо, словно настоящая рана. К зеркалу она даже подходить не стала. Сразу прошла в душ. «Надо уехать. Мне нужно время, чтобы все принять.»
Неверие, шок, злость, радость, злость - все эти чувства сменяли вчера одно за другим по кругу. А сегодня она испытывала боль, у нее было чувство, что ее предали. Но ее действительно предали! Она два года страдала. Думала, что душа умерла, и жить не хотелось. А эта запись... Джан поняла, что все-таки хочет жить, только валяясь в каком-то склепе на полу! Она уже даже начала себя уговаривать. Возможно она бы даже смирилась в скором времени... Но вчера... Что лучше смерть или предательство? Джан было так больно, что она не рассуждала.
Женщина включила слабый напор в душе, вода была приятно теплой. Так прошло около сорока минут. Она не сушила волосы и не закалывала их. Джан переоделась в чистую рубашку и джинсы. Собрала оставшиеся вещи и тихо уехала. Также тихо, как вчера ушла.
Спустя месяц, Нью-Йорк, США
Джан уже месяц не выходила из спортзала. Приехав в Нью-Йорк, она первым делом подала раппорт о возвращении. И сейчас ждала ответ. Осталось еще пять дней. И она либо вернется к любимому делу, либо нет.
В зале женщина уставала, и можно было ни о чем не думать. Так было хорошо. Это было то, что надо. Ярость, накатывающая волнами, здесь находила лучший выход. «Или Джек прав, и я, на самом деле, убегаю от действительности. Скорее всего так и есть.» Джан с силой ударила боксерскую грушу, представляя перед собой Этана.
– Отличный удар, лейтенант.
– Она замерла. «Почему я никогда не чувствую, как он подходит?!»
Ривера шумно вздохнула:
– Я в отставке!
– Ответила резче, чем хотелось бы. Где же равнодушие? Где спокойствие?
Они так простояли около минуты, не шевелясь.
– Прости меня.
– «Пристрелила бы!» Но вместо удовлетворения перед глазами встали воспоминания двухлетней давности: она у могилы, а внизу гроб, на который черными комьями падает земля. И стало до ужаса страшно, что может снова исчезнуть. Слезы жгли глаза. «Почему я только сейчас поняла, что простила его?» Джан так и не повернулась. Она склонила голову, стараясь успокоиться. Мужчина подошел сзади и обнял ее.
– Прости меня, Джанелла.
Она не могла ничего сказать. Она просто стояла и даже пошевелиться не могла. «Как же приятно его чувствовать! Как же я соскучилась! Как же я его люблю!» Еще месяц назад ей казалось, что она никогда его не простит, что больше не захочет его увидеть. Но сейчас... Жизнь без него всегда была пыткой. Ривера закрыла глаза, глубоко вдохнула и тихо прошептала:
– Ненавижу! Люблю до безумия и ненавижу!
Он повернул ее к себе и поцеловал. После долгой разлуки. Целовал так, словно от этого зависела его жизнь. Отчаянно. Целовал голодно, словно напиваясь. Он вдыхал ее запах жадно, ненасытно. Он прижимал ее к себе с такой силой, что невозможно было пошевелиться.
– Я очень сильно тебя люблю.
– Он уперся лбом в ее лоб и, не мигая, смотрел в ее глаза.
– До безумия. Прости. Прости меня, Джанелла.
За твою жизнь. Эпилог
За три дня до Рождества, Ист-Хэмптон, Нью-Йорк, США
Все было покрыто снегом, Джан раскачивалась на больших садовых качелях с кружкой чая в руках. Через стеклянную стену были видны гости, которые сновали туда-сюда. Было видно, как мама суетится над закусками, близнецы слоняются со скучающим видом, Кристалл со светящимся от счастья лицом говорит с крестным малыша, а Джек с улыбкой чеширского кота гордо носит перед собой четырехмесячного сына. «Могла ли я год назад предположить, что снова буду так счастлива? Буду рада вставать по утрам?»
– Вообще-то за гостями пристало ухаживать хозяйке дома.
– Хозяйка закрыла глаза и блаженно улыбнулась.
– Ты еще не замерзла?
– Она отрицательно покачала головой.
– И все-таки мне не нравится, что ты тут сидишь. Постели хотя бы плед.
– На мне теплая парка. И мне хорошо.
– Этан сел рядом и обнял ее:
– Мне тоже хорошо. Никогда еще так не было хорошо.
– Он уткнулся носом в ее волосы и глубоко вдохнул аромат лимона. Женщина только хмыкнула.
– И это все, что можешь сказать?
– Джан отрицательно покачала головой, но не произнесла ни слова. Мужчина поднял голову и посмотрел жене в глаза: - И? Я жду, Джанелла.
– Та смущенно порозовела и отвела взгляд в сторону.
– Ну?
– Я не знаю, как такое говорят.
– Ее действительно сковывало смущение.
– Скажи, как есть.
– Лейтенант Джонс продолжала молчать.
– Это что-то страшное?
– Джан пожала плечами.
– Надеюсь, я все узнаю до того, как поседею.
– В голосе Этана уже отчетливо слышалось напряжение и волнение.
– У тебя уже есть седина, - веско заметила женщина.
– Лейтенант!
– Она резко выдохнула:
– Я беременна!
– И - испуганно?
– посмотрела на мужа.
– Ты счастлив?
– Тот некоторое время хлопал глазами, а потом сильно прижал жену к себе.
– Ты все также пахнешь лимоном.
– Этан!
– Мужчина закрыл глаза и расплылся в широкой улыбке.
– Я люблю тебя до безумия. Мне воздуха без тебя мало.
– Он сильно сжал любимую в объятиях и счастливо рассмеялся.
– Люблю. Очень люблю.
– Джонс усадил жену себе на колени и посмотрел в ее черные глаза.
– Если счастье умножить на бесконечность - это опишет только сотую долю моего истинного состояния. Один вдох, когда я чувствую твой запах. Один единственный. Благодарю небо за лимоны. За твою жизнь. Я очень счастлив.
Конец