Остров Амазонок
Шрифт:
В разыгравшейся на острове трагедии, конечно, была и его вина. Но... Да, Сергей не дал себя оскальпировать, содрать шкуру и съесть местным мужикам-людоедам, вместо этого он сам перестрелял их до того, как они из него приготовили люля-кебаб. Но извините, друзья, все хотят жить! В тот раз повезло ему, а не людоедам, в другой раз, возможно, удача улыбнется именно охотникам за черепами.
Вдали показалась какая-то серая точка. Земля? Действительно, серое пятнышко по мере приближения превратилось в скалу вулканического происхождения, которая была похожа на окаменевшую гигантскую волну. Она поросла колючим кустарником,
Сергей причалил, закрепил тримаран за дерево, вырыл две метровые ямки — глубже не вышло, мотыга уперлась в камень. Под слоем песка шла сплошная базальтовая плита. Но и этого вполне достаточно, чтобы могилы не размыло отливами и прибоем, чтобы тела не склевали чайки и бакланы.
Строганов уложил девчат поудобнее, подсыпал холмики, утрамбовал почву. Покойтесь с миром! Он сломал две ветви кустарника и воткнул их вместо надгробия, потом достал пистолет и выстрелил в воздух. Салютовал у могил двумя последними патронами браунинга своим бесстрашным бойцам и верным женам. Сергей повертел в руках бесполезное теперь оружие. Зачем оно нужно? Орехи колоть? Нет, ни к чему создавать загадки для археологов.
Строганов размахнулся и зашвырнул пистолет подальше в море. Ремень с кобурой он отстегнул с пояса и бросил в лодку. Это еще пригодится. День ото дня он становился все более безоружным, пора готовить копья и дротики.
Сергей отхлебнул из фляжки самогона-«антифриза», постоял, помолчал и выпил почти до дна в три захода. Три тоста: за Маньку, за Таньку и за упокой их невинных душ! Какая чудовищная несправедливость, так глупо погибли хорошие девушки в расцвете лет. По всему выходило так, что он должен был сам голову сложить в этом чужом, неприветливом, жестоком мире, а вот гляди ты, вновь уцелел. О Боже, как Ты несправедлив!
Вскоре он захмелел, и начался разговор с самим собой по душам и за жизнь. Ну, пошло-поехало! Хорошо, что не было рядом настоящих собутыльников, не то дело не обошлось бы без драки и поножовщины. Сказывалось нервное напряжение последних дней.
— Какой Бог? А ты сам веришь в него? В Богато? — спросил пессимист.
— В Бога нет, не верую! Верую исключительно в высший разум, в теорию больших величин, в бесконечность! — отвечал оптимист. — В закон сохранения веществ и энергии, в бесконечную Вселенную, в наличие множества разнообразных инопланетных цивилизаций с различными формами интеллекта. В разум!
— А что такое разум? Людоед разумен? Патологические убийцы и насильники разумны? — с сарказмом поинтересовался пессимист. — А подлецы, всякие негодяи, эксплуатирующие детский труд? А сутенеры, торгующие женскими телами? А безжалостные безмозглые хулиганы, варварски, бессмысленно уничтожающие культурные ценности? А вандалы, разрушившие Великий Рим? А талибы, взорвавшие тысячелетние статуи Будды? Ой, разумны ли мы, люди, вообще? Процент здравомыслящих, думающих, созидающих людей невелик, от силы десять-пятнадцать. Мыслители, творцы, гении — продукт штучный, один на сотни тысяч человеческих особей. А вот деградирующих алкашей, подонков-убийц, бандитов, маньяков — этого добра сколько угодно.
— Ты не веришь в будущее человечества? — возмутился оптимист.
— Нет! Оно обречено на вырождение! — закончил свою речь пессимист.
Сергей потряс фляжкой, на дне что-то плескалось. Он запрокинул голову и вытряхнул последние капли
— Ну вот! И я сам понемногу деградирую, тупею, спиваюсь. Становлюсь обычным пьянчугой. Год-другой, и подохну на затерянном в океане безвестном островке. Аминь! — сказал Строганов как третейский судья, подводя итог спора. — Эй, спорщики, хватит болтать, отчаливаем. Попутного ветра моему парусу!
— А в каком направлении он попутный? — задал вопрос пессимист. — На все четыре стороны?
— Значит, плывем на все четыре стороны! Куда ветер подует, туда и дрейфуем! — поддержал Сергея оптимист.
— Была не была, куда кривая вывезет! — махнул рукой Строганов. — Плыви, мой челн, по воле волн. Главное — не стоять на месте. Авось куда-нибудь снова и вынесет меня ветер странствий. Я везучий! Плыву — значит, я существую! — подбадривал себя Серега.
Остров-скала сопротивлялся и некоторое время не отпускал от себя тримаран. Пришлось налечь на весла, чтобы отчалить от него. Строганову вовсе не хотелось провести остаток своих дней на унылой каменной глыбе или под сенью одинокой чахлой пальмы и удобрить скудную почву под ней еще и своим телом. Прибой и ветер некоторое время боролись друг с другом, но победил ветер. Через считанные часы ни пальмы, ни скалы, ни могильных холмиков даже в подзорную трубу стало не видно. Прощайте, девочки...
Серега давным-давно потерял счет времени и запутался, так что не мог определить даже, какой нынче месяц. Сентябрь или уже октябрь? Даже год он знал лишь приблизительно, и то со слов англичан. А где происходят самые интересные события в том, вернее сказать, в этом году? Конечно, во Франции! Лучше бы он сейчас оказался среди революционеров. В Париже гораздо веселее, чем одному в лодке посреди безбрежного океана. Историю французской революции Строганов знал лучше, чем жизнь папуасов. А какие там вина, а коньяки! А женщины?! Наши, русские, безусловно, лучше, но и легкомысленные парижанки наверняка обворожительны. Изысканные манеры, элегантные наряды, а особенный парижский шарм! Тьфу ты, размечтался...
Прошла неделя или что-то около того, и на горизонте вновь показалась точка. Ура! Земля! Что ж, Сергей готов был попытать счастья и на этом клочке суши.
Вскоре показался остров, но он был не один, по водной глади природа щедро рассыпала целую гряду больших и малых островков. Любопытно, что это за архипелаг? Строганов надеялся, что он окажется гостеприимнее, чем его предыдущее место жительства. Кажется, на карте они обозначены как Новые Гибриды.
Теперь надо бы познакомиться с хозяевами островов. Кто тут местный королек? С кем торговаться за сохранность собственной шкуры, кто хочет получить пуговицы и стреляные гильзы в обмен на жемчужины? И есть ли вообще на белом свете миролюбивые аборигены?
У побережья большого острова на волнах раскачивалась целая флотилия разбитых джонок и пирог, невдалеке, рядом с торчащей над водой остроконечной скалой, приткнулся остов корабля. При ближайшем рассмотрении скала оказалась грудой остроконечных выступов. Да, не повезло кораблю с причалом. Но никакого другого пирса на горизонте не вырисовывалось.
Над остовом кормы и на торчащей из воды мачте трепыхались рваные флаги. Французские вымпелы! Веселенькая находка! Только недавно Строганов о ней думал — и вот, пожалуйста, кусочек Франции! В безбрежном Тихом океане он натыкался то на английских бунтарей, то на каких-то французов. Осталось повстречать испанских флибустьеров или русских первопроходцев.