Остров Дохлого дракона. Часть третья

Это был гимн гномов. Старый гимн, ещё с тех времён, когда гномы жили в горах и основным их занятием были горное дело, да кузнечное ремесло. С тех пор утекло много воды. Гномы расселились на равнинах, овладели мореходством, стали теснить троллей в степях и гоблинов на море. Гномы строили дома и корабли. И дома становились всё красивее, а корабли всё быстроходнее и надёжнее. На смену вёслам пришёл парус. На место прямого паруса пришёл косой. Благодаря захваченным у гоблинов чертежам гному Ивашке и его друзьям эльфу Золту Вейрину и жёлтому баньши Хулкуру удалось построить великолепный бриг, способный выдержать любое плавание. На нём вместе со своей семьёй и друзьями Ивашка устремился на поиски разбросанных по миру серебряных пластинок с загадочными письменами, страничек из дневника или завещания Херне — бога Херне, что хотел научить сначала людей, а потом их далёких потомков эльфов и баньшей магии. Драконы и боги, свирепые гоблины и тролли встают на пути отважного гнома и его друзей. И преодолеть все эти препятствия им помогает преданная дружба, смелость и … магия. Одна за одной оказываются в руках наших героев серебряные таблички, которые имеют два свойства. Первое — это помогать их обладателю находить остальные таблички, так сказать — притягиваются друг к другу. И второе — обрушивать, притягивать на голову своего хозяина несчастья и испытания. Всего по свету разбросано тринадцать серебряных пластинок, двенадцать с текстом и одна с ключом к зашифрованному тексту. Пока Ивашке удалось собрать одиннадцать пластинок, в том числе и пластинку с ключом. Эта последняя досталась ему после жестокой схватки с богом разрушения Ураниусом. И выстоять в единоборстве с богом Ивашке помогли эльф Золт Вейрин и Великий маг древности Астадамус, вселившийся на время в голову Ивашке, пока не подберёт себе подходящее тело. После этого приключения Ивашка с друзьями на своём великолепном бриге «Херне» отправился выручать из плена у гоблинов гномов и жёлтых баньши. Ему удаётся освободить несколько десятков рабов в обмен на пленных гоблинов. Однако в этой битве был тяжело ранен Толстун, давний соратник Ивашки, Ему отрубили кисть правой руки. Выжил Толстун только благодаря волшебным талисманам.

«Херне» шёл на север. Ветер снова был встречным, шли галсами. Чуть что на месте не топтались. Плыли неделю, а когда Ивашка прокладывал на карте пройденный маршрут, то получалось, что толком и не плыли никуда. А надо было спешить. Ведь на борту были жёлтые баньши. А им по зарез нужны были деревья. Да ещё не любые, а только клён или ясень. А тут к берегу нельзя пристать ни в какую. Рифы не дают. Настоящая стена из мелких островков скальных и острых рифов, так и ждущих, чтобы вцепиться в днище корабля и растерзать его в клочья. Картина в общем безрадостная была. Да ещё Толстуна после ранения словно подменили. Выздоровел, правда. Но замкнулся, ни с кем разговаривать не хотел. И не ел почти ничего. Высох и почернел весь. Ивашка на друга спокойно смотреть не мог. Как, впрочем, и на баньшей. Они тихо угасали в каютах, которые им выделили. Если бы они хотя бы здоровы были, то, может быть, и продержались бы на фруктах, а так, всё больше избитые, истощённые. В чём только душа держится. Гномы, когда их увидели, а особенно, когда увидели в каком состоянии поднялись на борт «Херне» гномы, прямо закипели все — поворачивай назад, и давайте разрушим этот город и все корабли перетопим. Будут знать, как издеваться над гномами. Ивашка еле успокоил экипаж, пришлось кое на кого даже прикрикнуть.

И вот теперь корабль как черепаха карабкался вверх по карте. А до земли, где живут баньши ещё плыть и плыть. Ивашка бегал по палубе в бессильной злобе, не зная, что и предпринять, когда в голове его раздался голос Астадамуса:

— Всё-таки вы, гномы, немножко туповаты, или ты один такой, — маг замолчал, очевидно, ожидая реакции капитана, но Ивашка уже привык к квартиранту и к его неожиданным появлениям и насмешкам.

— Хочешь предложить наколдовать попутный ветер? — хмыкнул гном.

— Вот ведь! А я думал, что ты не догадаешься, — и Ивашка с ужасом сообразил, что Астадамус это сказал серьёзно.

— И что, ты сможешь развернуть ветер? — шёпотом даже в мыслях произнёс поражённый гном.

— С твоей помощью и с помощью твоего эльфа, думаю, получится. Заклинание, конечно, солидное и энергии потребуется много. Но вы двое с вашими талисманами, да еще, быть может, помощь остальных эльфов, они ведь всё-таки маги, и мы сможем совладать с этим ветром.

— Хорошо бы было, а то половина баньшей не доберутся до леса живыми, — вздохнул шкипер.

— Давай к делу, — загорелся Астадамус, — собирай всех эльфов. Возьмитесь все за руки, и пусть каждый возьмёт в руку талисман, — древний маг ещё не успел договорить, а Ивашка уже сорвался с места и чуть не бегом, на удивление всей команде, заспешил в каюту, где разместился Золт Вейрин. По дороге он понял, что разговор будет серьёзным и придётся объяснять эльфу, откуда он знает это заклинание, и откуда он знает, что потребуется столько энергии.

Эльфы завтракали. И завтрак их как обычно составлял хлеб и пара яблок, стакан травяного чая. Ивашка в который раз поймал себя на мысли, что если бы он так питался, то давно бы ноги протянул. Без мяса он есть не мог. Не наедался.

— Приятного аппетита, — приветствовал он четверых эльфов, — когда поедите, выйдите на палубу, пожалуйста. Я тут одно небольшое колдовство намереваюсь провернуть.

Долго ждать не пришлось. Буквально через пару минут все эльфы уже были на палубе. Ивашка еле успел сходить за «жезлом Земли». «Огни Агавы» он всегда носил с собой в кармашке.

— Что ж, рассказывай, что за колдовство в открытом море. Уж не погоду ли ты решил изменить? — подошёл к нему Золт.

— С тобой и не интересно даже, — замахал на него руками Ивашка, — я на самом деле хочу изменить направление ветра, чтобы быстрее добраться до деревни баньши, а то они поумирают дорогой.

— Хочешь, я угадаю и следующие твои слова, — хитро улыбнулся маг, — ты сейчас скажешь, что знаешь, это заклинание по тому, что оно тебе приснилось у костра на острове с крестом, но вот объясни мне, откуда ты знаешь, что для этого заклинания потребуется колоссальное количество энергии. Хорошо, что все наши талисманы заряжены. Да, и то, хватит ли? — Ивашка развёл руками, крыть было нечем.

— Энергии на самом деле потребуется много, но если мы впятером возьмёмся за руки, и будем держать все талисманы, то должно получиться.

Эльф только головой покачал, но перевёл своим соотечественникам слова Ивашки и первым протянул ему руки. Гном раздал эльфам талисманы, и все пятеро они взялись за руки, образовав круг. Астадамус стал читать заклинание, а Ивашка, вспотев от напряжения, старался не сбиться и повторить всё слово в слово. Заклинание кончилось на непонятной ноте, а Ивашка стоял и чувствовал, как сквозь него проходят волны энергии и изливаются в пространство. Но вот и последние крохи энергии исчезли. Гном себя чувствовал, как будто его выжали как тряпку. Голова кружилась. Весь мир кружился вокруг. Его подхватили под руки, прислонили спиной к мачте. А ветер, будь он проклят, как дул с севера, так и дует. Шкипер уже было, хотел обрушиться с бранью на Астадамуса. Но нет. Ветер начал стихать. Всё слабее и слабее. Скоро наступил полный штиль. А потом появилось первое дуновение тёплого южного ветерка. Всё сильнее и сильнее. Прямо до свиста в ушах.

— Перестарались! — заорал у него в голове Астадамус.

Ивашка и сам видел по тому, как ведёт себя корабль. «Идиот», — ругал он себя. Не удосужился сначала паруса спустить. Парусник сильнейший южный ветер разворачивал и заваливал на бок.

— Все к парусам! Снимать все прямые паруса. Ставить бом брамсели и остальные штормовые.

А тут ещё неудача, сам ведь всю команду удалил с палубы. Даже некому добежать, позвать всю команду наверх. Ну, тут с Ивашки всю усталость как рукой сняло. Сам бросился выгонять гномов на палубу и первым хватался за канаты, не забыл ещё свои матросские навыки. А поднявшиеся огромные волны перекатывали через палубу. Если бы это был не «Херне», а любой другой корабль, то Ивашка бы и гроша ломанного не дал за него после такой трёпки. Но «Херне», сделанный из очень лёгкой и прочной древесины, держался стойко. Волны и ветер не смогли его даже на бок положить. Он всё равно оставался на плаву с гордо поднятыми мачтами.