Остров Эллис
Шрифт:
Поэтому гости, как только могли, набивали свои желудки. Кристина выпила много вина и к полуночи совсем опьянела, ее пришлось отнести наверх, в ее комнату. Монти же отличался удивительной способностью пить до бесконечности, но к трем часам ночи он все же окончательно упился. К четырем дом совершенно затих. И только слуги, зевая, должны были после этой вакханалии приводить дом в порядок.
А в двух милях отсюда, в шахтерском городке компании, шахтеры утренней смены насильно заставляли себя выбираться
— Кто сказал, что в шахте номер шесть жарко? — прорычал Монти на следующее утро в десять утра, сидя в своей огромной постели и страдая от похмелья. Он проглотил одну за другой четыре таблетки аспирина, чтобы хоть как-нибудь унять нестерпимую боль, разрывавшую его голову на части.
— Шахтеры, — ответил Фарго, стоявший около его кровати со шляпой в руке. — Они говорят, что шахта номер шесть заполнена газом. Они отказываются там работать. Они говорят, что в любой момент она может взорваться.
— Черт!
— И они винят компанию.
Монти бросил на него полный ярости взгляд.
— Наверно, это моявина, что в шахтах встречается скопление газа?
— Они говорят, если бы компания установила вентиляционную систему…
— Кто «они»? — снова прорычал Монти. — Хватит морочить мне голову этим «они»! Есть всегда одинчеловек. Кто он?
— Беничек.
Монти откинул простыню и слез с постели.
— Этот чертов маленький ублюдок — разве я не дал ему безопасные лампы? Я хорошоотнесся к нему. Я не уволил его, а теперь он снова создает мне проблемы…
Почувствовав слабость, он присел на постель и на минуту закрыл глаза. Затем, уже более спокойно, спросил:
— А что там на самом деле?
— В шахте действительно очень жарко. Она может взорваться.
— Черт!
Он снова лег на постель, сжав голову руками.
— Хорошо. Закрой ее. Подождем дней пять. Может, она остынет.
— А что с Беничеком? — спросил Фарго.
— А что с ним?
— Я говорил ему, что компания изучает вопрос об установке вентиляционных систем. И теперь он спрашивает, как далеко зашло это изучение, и когда системы будут установлены? Что ему ответить?
— Ответь ему, если он хочет сохранить работу, пусть лучше заткнет свой вонючий рот.
Молчание. Монти поднял глаза на Фарго.
— Ну?
— Я не уверен, что мы сможем сделать так еще раз, мистер Стэнтон.
— Почему, черт возьми, нет? Это моя шахта. Или я ошибаюсь?
— Беничек мало говорит — его английский достаточно скудный — но то, что он говорит, шахтеры внимательно слушают. У этого маленького сукина сына есть мозги в голове. Думаю, нам стоит осторожно держаться с ним.
— Я впервые слышу, чтобы тыговорил что-либо подобное, — проворчал Монти.
— Я просто хочу избежать проблем. Мы могли бы внести его в черный список раньше…
— Знаю, — резко прервал его Монти.
Ему не понравилось, что Фарго указывает на его ошибку.
— И что ты предлагаешь?
— Мы обманем его. Скажем, что исследование еще не закончено. Что надо подождать, пока шахта не остынет — если она вообще когда-нибудь остынет. И выиграем время.
Монти не любил человека, который являлся его правой рукой. В Фарго было что-то нечеловечески хладнокровное, что мешало сблизиться с ним. Но он уважал его чутье, когда речь заходила о шахтерах. И Фарго ведь предупредилего о Беничеке…
— Хорошо, — согласился Монти, — мы разыграем это по твоему сценарию. По крайней мере, сейчас.
«Чертово похмелье», —подумал он. — «Чертовы шахтеры».
Билл Фарго вырос в обстановке нищеты и благочестия, будучи одним из шести детей проповедника. Ежедневное чтение отцом Библии и жестокие побои, к которым он прибегал за малейшее искажение Закона Божьего, привили Биллу отвращение к христианской религии, переросшее затем в ожесточенный атеизм. К двадцати годам Билл пришел к выводу, что Иисус был обманщиком, если почти за две тысячи лет смирение так и не восторжествовало на земле. Фарго верил, что весь смысл жизни сводился к борьбе между слабыми и сильными, в которой сильные всегда побеждали. Таким образом он пришел к убеждению, что ему всегда следует быть сильным.
У Фарго были тусклые черные волосы и невыразительная внешность. Он не курил, но зато с жадностью читал, и читал не ради удовольствия, а только потому, что знания — это сила. Он читал, сидя в гостиной своего уютного дома на окраине Хоуксвила, когда услышал звонок в дверь.
— Я открою, — сказал он жене.
Он встал и подошел к парадной двери, включив свет на крыльце. На крыльце никого не было. Он огляделся, выключил свет и затем вышел на крыльцо.
— Фуллер, — прошептал он. — Все в порядке.
На ступеньках он увидел шатающегося Сэма Фуллера. От него пахло дешевым алкоголем.
— Ты что, пьян?
— Немного.
— Ты идиот, что напился. Со своей болтливостью ты мог уже половине города рассказать, что работаешь на меня.
— Я больше не работаю на вас, — пробормотал Сэм. — Моя жена догадалась, и она ушла от меня. Моя Энни…
Облокотившись на перила крыльца, он заплакал. Гнев исказил лицо Фарго.
— Ради Бога, перестань хлюпать…