Остров порхающих бабочек
Шрифт:
– Ну что ты, дурочка? – ласково сказал он. – Они не кусаются.
Потом он предложил поплавать в каноэ по мангровым зарослям. Евгения с опаской согласилась. Она слышала, что в манграх водятся змеи, но Алик ее успокоил: бояться, мол, нечего. Здесь столько туристов, и они так кричат, что все змеи давно разбежались, осталась лишь легенда.
Их яхта пришвартовалась у огромного понтона, представляющего собой плавучую базу. Здесь имелся весь необходимый набор удобств: душ, туалет, даже бар. Все далеко не новое, проржавевшее,
Опираясь на руку Алика, Евгения залезла в каноэ и, усевшись, расправила юбку так, чтобы закрыть ноги до самых ступней. Потом натянула до ушей огромную шляпу. Солнце жгло нещадно, без защиты запросто можно было сгореть. Они с Аликом приехали сюда в такое время, когда основная масса туристов еще только была на пути к понтону или изучала другие достопримечательности. Редкие каноэ, не мешая друг другу, плыли к манграм. У всех пассажиров в руках были фотоаппараты или видеокамеры или и то и другое вместе. Евгения вдруг вспомнила, что они с Аликом не сделали ни одного снимка, хотя бы на память. Ни одного!
Она давно заметила, что Алик избегает фотографироваться. Да и ей этого не надо. Хотя… Хотелось бы хоть что-нибудь, что напоминало бы об этих счастливых днях. Но смартфон, как всегда, остался в сейфе.
Едва каноэ подплыло к скалам, и в их густой сиреневой тени стало гораздо прохладнее, лодочник затянул:
– Ой, мороз, моро-оз!
Евгения вздрогнула. Алик рассмеялся:
– Наших здесь столько, что ты почти у себя на родине. Сейчас ты услышишь все, чему его научили соотечественники.
Лодочник допел про коня и указал на причудливый сталактит, свисающий со скалы почти до самой воды:
– Пи…а!
Евгения покачала головой. Хорошее начало! Махнув веслом в другую сторону, чтобы привлечь внимание своих пассажиров, таец с таким же энтузиазмом доложил:
– Сиськи!
Скала по форме и в самом деле напоминала женскую грудь. А лодочник все не унимался. Мотнув подбородком вверх, он прокомментировал очередной причудливый нарост на скалах:
– Голая баба!
– Слушай, ты бы заткнулся, – не выдержал Алик. – Все-таки с нами дама.
Лодочник глянул на него с недоумением: что не нравится большому белому господину? И, ткнув пальцем влево, радостно сказал:
– Еще одна пи…а! – И смачно добавил: – С яйцами!
– Господи, кто ездит в Таиланд?! – в ужасе спросила Евгения. – Одни братки, что ли? Водители-дальнобойщики? Бомбилы? Почему они учат аборигенов этой пошлости? Надо срочно сказать парню что-нибудь хорошее! А то мне стыдно! Слышишь? – улыбнулась она лодочнику. – Чехов. Достоевский.
– Это плохие слова, – мгновенно нахмурился полиглот. – Нельзя.
– По какому принципу он их, интересно, сортирует? – удивилась Евгения.
– Если смеются – значит, хорошие слова, – улыбнулся Алик. – Делают серьезные лица – плохие. Тайцы как дети.
– Как бы сделать так, чтобы наш гид замолчал?
– Боюсь, никак. Мы подплываем к манграм. А там много чего висит, в форме «чилена», – насмешливо передразнил Алик.
– Чилен! – радостно подхватил лодочник. – Хорошо! – И поднял вверх большой палец: – Так хорошо! – Он опустил палец вниз: – А так плохо.
Алик не выдержал и рассмеялся. Эротическое путешествие по мангровым зарослям продолжалось.
– Москва? – спросил лодочник, отталкиваясь веслом от скалы. Каноэ нырнуло в один из гротов.
– Ага, – кивнул Алик. – Россия.
– Тогда триста.
– Триста чего? – недоуменно спросила Евгения.
– На чаевые намекает, – улыбнулся Алик. – Не задаром же он нас развлекает. Я на понтоне уже заплатил, но полиглот хочет свое, должно быть, за хорошее знание русского языка. – Вперед, амиго! – сказал он, обернувшись к лодочнику. – Триста так триста!
– Хорошо! – обрадовался тот и активнее заработал веслами.
Вскоре каноэ оказалось в гроте, похожем на глубокий колодец. Чтобы заплыть в него, пришлось низко пригнуться. Евгения с удивлением рассматривала чудо природы. Все эти скульптуры сотворили ветер и вода, и по форме многие наросты на скалах, в самом деле, напоминали людей и зверей. Евгения какое-то время сидела, как зачарованная. Алик ее не торопил. Таец, казалось, дремал, пользуясь возможностью отдохнуть.
Когда в грот стали заплывать бесчисленные каноэ с туристами и засверкали фотовспышки, Алик велел полиглоту:
– Трогай!
И тот торопливо заработал веслами, рассчитывая на щедрые чаевые. Каноэ выплыло на простор. На пути к другому гроту оказался импровизированный «бар»: лодка, нагруженная кокосами. Усатый «бармен», ловко вскрывая орехи, вставлял в них соломинку и протягивал туристам. Торговля в такую жару шла бойко. Лодочник тут же повернул туда.
– Ненавижу кокосы! – передернулась Евгения. – Только шейк, но не думаю, что в здешнем «баре» есть лед.
– Эй, парень! – крикнул лодочнику Алик. – Греби отсюда! Не надо ням-ням!
– Кокос! Вкусно! – не унимался таец, который, вне всякого сомнения, имел с бизнеса свой процент.
– Нет, я сказал! – прикрикнул на него Алик.
Таец надулся и метров через двадцать повернул к понтону, вместо того чтобы исследовать вместе с туристами новую пещеру.
– Логика железная, – усмехнулся Алик. – Кокос не купили – значит, бедные. Ну что, сколько он, по-твоему, заработал?
– Дай ему триста, – улыбнулась Евгения. – Он хотя бы не матерился.
– Не пройдет и года, – хмыкнул Алик. – Пока ему за каждое неприличное слово дают по червонцу, он активно будет пополнять словарный запас.