Остров страсти
Шрифт:
— Значит, нашему храброму пирату пришлось закрыть дверь? — глумливо сказала Кэти, сразу же шмыгнув в угол, где она заранее припрятала ночной горшок. — В чем дело, капитан? Испугался молоденькой девушки?
К ней медленно приближался Джон; его глаза обещали скорое и решительное возмездие. Кэти была слишком упоена своим замыслом, чтобы это заметить. Сейчас она расквитается с ним окончательно. Она подпустила Хейла на расстояние десяти футов, нагнулась, чтобы схватить ночной горшок, и, выпрямившись, метнула его так быстро, что Джон даже не успел уклониться. Горшок угодил ему прямо в плечо и заставил отшатнуться назад. Кэти проклинала свой неверный прицел. Если бы этот удар пришелся в голову Хейла, он сразил бы его наповал! Не теряя времени, Кэти взялась за
— Ты же его порвешь, дура! — проревел Джон, одним прыжком очутившись рядом с Кэти. Книжка отлетела от его мускулистой груди, не причинив злодею никакого вреда. Прежде чем Кэти успела найти очередной метательный снаряд, он сомкнул вокруг нее руки и сжимал их, словно удав, пока у нее от недостатка воздуха не побагровело лицо. Кэти лягалась и царапалась, но в результате только набила синяки на своих босых ножках. Ногтями она орудовала более удачно, располосовав ему всю левую щеку, прежде чем он сумел отдернуть назад голову. Он наполовину нес, наполовину тащил ее через всю комнату, а Кэти, неистово сопротивляясь, осыпала его истерическими ругательствами. Однако самые грязные и оскорбительные словечки, казалось, оставляли его равнодушным. Кэти заорала по-настоящему, когда он сорвал с нее стеганое одеяло и оставил ее полностью обнаженной барахтаться в своих объятиях. Выставив зубы и растопырив обе пятерни, она кинулась на мучителя, но тот, шутя уворачиваясь от ее выпадов, каждый раз заставлял ее хватать воздух. Не успела она сообразить, что случилось, как он уже восседал на одном из деревянных стульев, а она, яростно извивающаяся, лежала у него на коленях животом вниз; ее длинные влажные волосы мели грязный пол, а голый зад жалко подрагивал.
— Я решил преподнести вам хороший урок, миледи, — сказал Джон. — Небольшая порка пойдет вам на пользу. — И с этими словами он нанес увесистый шлепок по ее заду, расположенному в весьма удобной позиции для наказания.
Когда его ладонь с неимоверной силой опустилась на беззащитную цель, Кэти всхлипнула. Но он продолжал методично пороть ее, и она заплакала во весь голос.
— Отпусти меня, грязная свинья! — только и сумела она выдавить, собрав последние силы.
Однако порка продолжалась, и девушка вскоре оставила всякую гордость и ждала только окончания этого кошмара.
— Отныне ты будешь беспрекословно мне подчиняться. Будешь? — мрачно вопросил он, и его рука замерла над ее истерзанным задом.
Кэти промолчала. Хейл звонко хлестнул ладонью по ее ягодицам.
— Будешь? — спросил он снова.
— Буду! — злобно крикнула Кэти, мысленно приговорив его ко всем пыткам ада. Он еще пожалеет, что унизил ее! Она прикончит его, и он, словно околевший пес, будет валяться у нее в ногах! Она сделает это, хотя бы и ценой собственной жизни!
— Кто твой хозяин? — продолжал Хейл.
Кэти колебалась. Она не могла, просто не могла доставить ему такое удовольствие. Хейл снова ее ударил, причем еще сильнее, чем прежде, и она вздрогнула от боли и унижения.
— Я жду, — зловеще произнес он
— Ну ты, ты, ублюдок! — бросила Кэти вырванное у нее признание и непроизвольно подобралась, уверенная, что такой ответ вызовет новые побои. К удивлению Кэти, он выпустил ее, презрительно столкнув со своих коленей, прежде чем подняться на ноги.
— Хорошенько это запомни, — проворчал он, направляясь к двери, где валялся отскочивший туда ночной горшок. Подобрав его, он увидел, что горшок раскололся ровно на две половинки. Он мрачно изучил разбитый горшок, а затем обвел взглядом разгромленную каюту. Вокруг наполовину опустевшего чана вода образовала целое озеро, под столом валялся одинокий обмылок. Мокрое одеяло сбилось в причудливый ком рядом с койкой. Кэти скрючилась на полу, в том же месте, куда он ее сбросил, вставая со стула. Она подтянула колени к груди и обхватила себя руками, чтобы защитить свое тело от его взгляда. На мгновение она приподняла голову, и в ее глазах блеснула лютая ненависть. Зрелище, которое представляла ее дикарская нагота и спутанные
— Встань! — резко приказал он. Кэти возмущенно подняла голову.
— Не встану! — заявила она в ответ.
— Я сказал, встань! — словно выстрел прогремел голос Хейла.
Кэти посмотрела на него, упорно готовясь сопротивляться и дальше, но выражение его лица разубедило ее в этом намерении. Казалось, он придушит ее, если она немедленно не подчинится.
— Я не могу. Я… я совсем не одета, — угрюмо проговорила она, не осмеливаясь открыто противоречить Хейлу.
— Если ты прямо сейчас не сделаешь то, что я тебе велю, ты об этом очень и очень пожалеешь. Я тебе обещаю. — Он говорил мягко, но Кэти видела, что уголок его губ сердито подергивается.
Он угрожающе шагнул вперед. Кэти торопливо вскочила на ноги. Наглый выродок! Они оба отлично знали, что у нее нет выбора и она не может ослушаться его приказов.
Когда она, трепеща, поднялась на ноги, он обвел ее медленным взглядом. Его дерзкие глаза не упускали ни одной потаенной детали, ни одного укромного местечка. Залившись румянцем, она попыталась скрыть свое тело от бесцеремонного осмотра завесой из собственных же волос, но слипающиеся от влаги пряди служили жалкой защитой. Врожденная гордость не позволяла ей потупить глаза. Она не хотела показать этому заносчивому американцу, что отчаянно трусит.
Между тем Хейл имел возможность вдосталь налюбоваться ее прекрасной трепещущей грудью, точеными бедрами и манящим треугольником рыжих волос внизу. Он почувствовал, почти с отвращением, как горячо бурлят его чресла. Эта ведьмочка хороша, слишком хороша… Надо держать себя в руках, иначе она доставит ему крупные неприятности. Уже дошло до того, что она могла распалить его куда сильнее, чем все остальные женщины, которых он знал в прошлом. Это был дурной знак.
Разве не говорится в какой-то пословице, что сбывшиеся желания недолго тешат людей? Что ж, он загорелся желанием переспать с этой маленькой стервой, как только ее увидел, и уже сделал с ней все, что хотел, но вместо ожидаемого безразличия чувствовал нечто другое. Она была такая нежная, такая прелестная и — несмотря на свой крутой нрав — женственная… Его сердце уже начинали точить незнакомые дотоле муки раскаяния, когда он увидел следы наказания на ее белоснежной коже. Сдавленно выругавшись, он отвернулся от Кэти, шагнул к двери и распахнул ее настежь.
— Петершэм! — рявкнул он. Затем, обращаясь к Кэти, негромко бросил через плечо: — Надень что-нибудь.
Кэти моментально схватила с полу мокрое одеяло и, обмотавшись им, поспешила к своему сундуку, чтобы взять оттуда одежду. Хейл задумчиво наблюдал, как она обеими руками перебирала содержимое сундука. Наконец, стоя к нему спиной, она сбросила тяжелое одеяло и нырнула в голубой халатик из шифона, и все это время Хейл не сводил с нее глаз. Стоило Кэти лишь обернуться, и она бы увидела, как болезненно морщится бессердечный злодей при виде красноречивых отметин, которыми были испещрены ее ягодицы и ляжки.
Когда Петершэм явился на зов капитана, Кэти, уже одетая должным образом, стояла около койки. Пострадавший зад не позволял ей присесть. Петершэм украдкой взглянул на девушку и похолодел, заметив на ее щеках следы слез. Он торопливо обратился к хозяину:
— Сэр?
— Принеси побольше горячей воды. Мне тоже хочется принять ванну.
— Да, сэр!
Петершэм со всех ног кинулся выполнять его поручение, хорошо зная, что мастер Джон не терпит ни единой заминки, когда пребывает в подобном настроении. Решительностью и упрямством капитан мог посоперничать с самим дьяволом. Петершэму оставалось надеяться, что мисс Кэти окажется достаточно благоразумной девушкой и не станет подливать масла в огонь. Однако, учитывая ее происхождение и воспитание, вряд ли она удержится от того, чтобы лишний раз не показать свой норов, и тогда… никто не сможет ее спасти, кроме, конечно, Господа Бога.