Остров. Остаться людьми. Тетралогия
Шрифт:
Все трое, как кули, повалились вниз, считая ступени своими коленями.
Если удар по первому получился слегка смазанным и пришелся не точно в подбородок, а в скулу, то со вторым все получилось просто идеально. И без того задыхающийся от собственного кашля боец — видимо, он был не совсем здоров, хватая побелевшими губами воздух, отлетел в стену, а потом понес свое тело вниз. О том, чтобы сопротивляться, он даже не помышлял.
Треск разбитого дверного стекла затылком первого заставил Макарова вскочить и обернуться в сторону большей угрозы. Как он и предполагал, парень оказался из числа бывалых. Удар он держал со знанием дела. В одно мгновение пришедший в себя боец отшатнулся от стены, на которую ему пришлось отлететь, и рывком двинулся на врага…
Дважды нырнув к поясу врага, Макаров прослушал над своей головой два отрывка из похоронного марша. Руки противника свистели в воздухе, как у дирижера оркестра. Ни под один из этих ударов попадать не хотелось.
Досада от промахов у бойца перемешивалась с пониманием того, что он остался один.
Ххы!.. Хы!.. Хха!..
И тот и другой были хороши. Умение нырять под удары и отшатываться в сторону позволяло противникам некоторое время тратить энергию вхолостую. Но замкнутое пространство лестничной клетки, по площади вдвое меньше стандартного ринга, заставляло обоих драться по правилам старинной дуэли, где исключена возможность отхода и смены позиции. Макаров уже дважды получил по корпусу, и однажды рука бойца скольжением прошлась по темени.
Боли не было. В кровь выбрасывались такие дозы адреналина, что самочувствие, казалось, наоборот, улучшилось. Было лишь желание смести со своего пути врага. Макарову нужно было вниз, перед бойцом же стояла задача обратная.
В любом случае эта стычка закончилась бы быстро. Это не арена Колизея, где можно убивать друг друга до вечера. Это коридор странного подземного города, где подобные встречи проходят, видимо, очень редко. Если проходили вообще до появления Макарова. Еще в годы своей курсантской молодости Макаров славился тем, что одним своим прямым правым мог превращать любой греческий профиль в монгольский фас. Когда соперники знают друг друга, они всегда ждут от противника коронных подлостей. И все знали, что опустить перед Макаровым на средней дистанции левую руку означает одно — вспышку в глазах, которая исчезает лишь после того, как к носу подносят вату с аммиаком. Справа открыться было можно. Макаров не был силен в ударах левой. Но открываться перед ним слева…
Едва Макаров увидел перед собой открытую левую половину лица противника, он подумал, что нужно попробовать ударить… Но подумал он уже после того, как рука сама определила точку поражения. Безвольно откачнувшаяся голова бойца подсказала, что он уже не боец. Он валился на пол. С выбитым духом, уходя надолго, далеко и смиренно.
Проход был свободен. Не желая вхолостую терять энергию для разворота к лестнице, Макаров хлестко приложился к скуле еще не опустившегося на пол боевика Гламура. Вот теперь можно спускаться.
*
Когда кабина качнулась и прозвучала трель, напоминающая о том, что кабина спустилась до заказанного этажа, Левша убрал Кори за спину и поднял руку, направив пистолет в шов между створками.
Дверцы мягко и быстро поехали в стороны. Рядом с кабиной, дожидаясь этого момента, стояли двое. Повернувшись лицом друг к другу, они о чем-то говорили и оборвали свою беспокойную беседу тогда лишь, когда увидели Левшу.
— Поздно, — бросил Левша, увидев, как руки двоих охранников Гламура схватились за рукоятки закрепленных на поясах пистолетов.
Он нажал на спуск, быстро перевел оружие к другой голове и снова нажал на спуск. Кабина и пространство перед ней тут же покрылось сгустками красного цвета.
Кори простонала и, сдирая с плеч Левши рубашку, поползла вниз.
— Самое время!.. — выкрикнул Левша, разворачиваясь и подхватывая ее на руки. Раздумывая, как поступить, он закинул ее легкое тело на плечо.
— И куда теперь?! Кори! Кори! Очнись, дорогая, все, на что я надеялся, была твоя подсказка!
Но девушка вступать в разговор не торопилась. Оглядываясь, как загнанный вор, Левша бросился не к огромным дверям, к которым вел выложенный на мраморе пола узор, а в сторону. Там, в закутке перед похожей на вахту стойкой, скрывалась в темноте надежда на укрытие. Однако, вбежав в эту пустоту, Левша оказался снова перед дверью.
— Да чтоб вы все провалились, суки, со своими коридорами и дверями! — взревел он, слыша шаги за дверью и вскидывая «беретту».
Дверь без труда открывалась ручкой и не была заперта. Однако тому, кто торопился, зачем-то понадобилось выбивать ее с разбега.
Левша дождался, пока появится объект для поражения, и прицелился, когда дверь распахнулась, в то место, где предположительно должна была находиться голова кого-то из бесчисленного войска Гламура.
Он нажал на спуск, «беретта» дернулась в его руке, выбросила гильзу, а пуля пробила стальную лестницу.
Макарова спасло только то, что он падал на дверь, а не открывал, стоя на ногах. Перекатившись, он вскочил и коротко размахнулся.
— Макаров?!
Рука, посланная в голову Левше, изменила направление. Но удержаться на ногах Макаров уже не мог. Его развернуло, и он по инерции полетел в угол «ниши».
— Макар, жив!..
Поднимаясь и держась за ушибленное колено, тот осмотрел новый гардероб Левши.
— Что это за телка у тебя на плече?
— Это Кори.
— Я вижу, что Кори. Зачем ты ее таскаешь с собой?
— Это секретарша Гламура.
— Так сними ее с плеча и посади в угол. Придя в себя, она подумает, что видела страшный сон.
— Она такая же жертва Гламура, как и мы с тобой!
— Тогда познакомь нас, — схватив Левшу за руку, он повел его к большим стеклянным дверям.
— Это невозможно, она без сознания.
— В меня ты стрелял, а ей, наверное, врезал?
— Нет, она просто немного расстроена.
Рванув на себя двери, Макаров увидел широкий проход, заканчивающийся другими большими стеклянными дверями.
— Могу поспорить, Левша, архитектор этого города страдал агорафобией.
— Это что такое?
— Боязнь открытого пространства. Такого количества дверей я не видел за всю свою жизнь.
Левша на ходу положил руку с пистолетом на плечо Макарова.
— Я рад, что мы снова вместе…
Не поворачиваясь, Макаров похлопал Левшу по плечу.
— Ты спрашивал ее о нашей девушке? Она знает что-нибудь о Рите?
— Не успел. Потому и ношу с собой, чтобы спросить. Макаров…
Тот распахнул вторые двери. На этот раз проход широкий был, но вместо дверей в стене зияла пастью широкая арка. Внутри помещения были видны какие-то технические конструкции, предназначение которых было неясно.