Остров.
Шрифт:
– Почему Вы так уверены в какой-то ценности моего писания, Вы же ничего не видели, не читали ничего, из того, что я написал?…
– Потому что опыт, дорогой мой Виктор Николаевич. Опыт и интуиция… От Вас, как это можно было бы сказать языком моих студентов, от Вас так и прёт какая-то реализующаяся творческая энергия, Вы понимаете, я её чуть ли не физически чувствую… Вы даже когда не пишете «снаружи», Вы всё равно пишите «внутри»… И я могу это ещё увидеть, но я не могу этого повторить…
Так что я могу даже не смотреть, что и как Вы сейчас пишете… А
«А я, пожалуй, не смогу быть таким профессионалом», – подумал я. Но Игорю Валентиновичу ничего не сказал.
Пока мы общались с профессором, солнце заволокло тучами и пошёл спокойный (что уже кажется удивительным) тропический дождь… "Наш дождь номер два – на восьмой день нашего присутствия здесь, на этом острове", -отметил я про себя. Внутри дома сразу стало темнее, хотя до заката ещё часа три-четыре.
Все, конечно же, переместились в наше укрытие (жилище, дом, как мы его ещё называем), и как-то (словно само собой) расселись по кругу…
– У нас прям импровизированное собрание, однако, образовалось, – отметил я, – Давайте что ли о чем-нибудь интересном или важном для нас поговорим, раз уж мы так спонтанно собрались…
– Непонятно, что дальше… вот что самое «интересное», – репрезентировала вслух свои, очевидно, актуальные размышления Надежда.
Не менее очевидным было и то, что примерно о том же самом размышляли и все остальные члены нашего «семейного» коллектива…
– Понятно, что непонятно… – подхватил я тему… – А давайте (тогда) представим теперь нашу эту ситуацию, нашу картину немного по-другому…
Мы же сейчас вообще не знаем, что происходит в мире… Так ведь? Обратили внимание – ни одного самолёта, ни одного корабля за все это время никто из нас поблизости от нашего острова не видел, правильно? Правильно.
То есть, конечно, вполне может быть (и скорее всего так оно и есть), что находимся мы (то есть наш остров) в каком-то уж совсем богом забытом уголке земного шара… Тоскливо, казалось бы, и вполне даже может быть и безысходно… Но… Как всегда, появляется это «но»…
Такое вот, например, «но»: если, представим мы далее… Просто представим, что не дай бог, конечно, но, например, что-нибудь нехорошее на земле произойдёт… Неважно что… Всё, что угодно… Сами можете догадаться, что… Тем более, в наших условиях…
И вот происходит это «что-то»… – Всё уничтожено, вся земля в руинах… немногие, оставшиеся в живых люди мечутся, не знают (вот уж действительно не знают) что делать… как быть… как выживать… – Вот где настоящая «непонятность»… Представили?
А теперь сравниваем их «непонятность» с нашей?…
Уже не очень большая разница, не правда ли? И ещё не известно, чья непонятность в этой ситуации лучше… понимаете?..
Зависла после этих моих слов некоторая непродолжительная тишина, после которой раздался (несколько) взволнованно-возмущённый голос Валентины Ивановны:
– Вы понимаете, Виктор Николаевич, о чём Вы говорите… какие страшные вещи Вы сейчас только что рассказали и нарисовали нам?…
– Ха-ха! Гениально! Гениально, Виктор Николаевич! – эмоционально вступает в разговор Игорь Валентинович… -Я всё понял… Вы поняли?… А ведь и правда… гениально… Не дай бог, конечно, но это же гениально!.. Вы поняли, Виктор Николаевич предлагает, нам по сути, абстрагироваться… абстрагироваться от этой нашей идеи «непонятности» и просто жить по принципу «здесь и сейчас» и именно здесь и сейчас жить, вот ведь в чём дело, правильно мы Вас поняли, Виктор Николаевич?
Я посмотрел напротив – в сияющие глаза Ольги, потом – в удивлённые глаза Валентины Ивановны, сидящей чуть левее от меня – между (как будто бы «проясненными»): Сашей и Игорем Валентиновичем. Сидящие справа от меня (как будто бы погрустневшие) Надежда и Людмила смотрят куда-то одновременно вверх и вдаль…
– …Да, – продолжил я, – мораль сей басни очевидна: рефлексировать о «непонятности» нашего будущего не имеет смысла: если мы не одни на Земле, нас, рано или поздно найдут и спасут, если же мы останемся одни – будем просто потихоньку возрождать цивилизацию вместе с остальными выжившими в разных концах Земли… И в первом, и во втором случае нам нужно просто элементарно выживать, и делать для этого всё, что необходимо, и всё, что мы сможем делать…
– Да, это мы уже поняли, – прерывает наступившую тишину Надежда, – а как быть с теми дебилами, что там внизу?… Они же и сами не хотят нормально жить, и другим (нам, например) нормального житья не дадут…
Я встал, подошёл к дверному пространству… Дождь усилился… Странно, я как будто бы забыл о них (о тех, кто внизу), словно их (совсем) нет…
Оглянулся на своих друзей. Все сидят, как бы застывшие в режиме «паузы», одна только Людмила, кажется, что-то шепчет губами (словно читает молитву) …
Мне резко захотелось выйти под дождь… увидеть почему-то потоки бегущей воды…
– Всё образуется, Надежда… Стресс пройдёт, люди поймут, в конце концов, что нам надо будет хотя бы минимально как-то сорганизоваться, выживать и помогать друг другу… Постепенно образумятся, а нет, так применим силу… В человеке много деструктивного, есть такое, но я верю, что в нём всё-таки больше конструктивного, гуманистического начала…
А может, мы вообще ещё соберёмся и построим какой-нибудь ковчег (а что, народу много, при желании – вполне можно), как надоест ждать, пока нас найдут… Построим и уплывём отсюда… Было бы здесь ещё какое-нибудь внутреннее море, а не океан, можно было бы попытаться построить какой-нибудь большой плот уже сейчас…