Остров
Шрифт:
– Нет! Нет! О Боже! Нет! Уэзли! Несчастный Уэзли! Нет! – и тому подобное.
Через несколько секунд она уже была в объятиях сестры. Они стояли, и Кимберли нежно похлопывала сестру по спине, что-то нашептывая. Кимберли еще не успела просохнуть – сразу же после завтрака, который мы устроили на пляже, она пошла немного поплавать и вышла из воды всего за пару минут до взрыва. Прилипшие к голове черные волосы свисали тугим хвостиком на ее затылок, гладкая бронзовая спина поблескивала каплями воды. Белоснежные плавки-бикини немного сдвинулись
Хватит об этом.
Кимберли выглядела чертовски здорово, вот и все! Просто невозможно было пропустить такое зрелище. Но в то же время я поглядывал и в морскую даль. Облачко дыма уплывало все дальше, растворяясь в воздухе. На горизонте виднелись смутные очертания пары островков, но больше ничего – только небо и вода.
Кимберли отвела сестру в сторону от нашей группы, где они присели на одеяло, расстеленное для пикника.
– Бедняжка, – тихо произнесла Билли, обернувшись в их сторону.
– Здорово придумал этот Уэзли – взорвать нашу яхту.
– Эндрю!
– Испарения в моторном отсеке, – продолжал тот, – идиот знал, что они могут разнести нас к чертям собачьим, и все равно пошел. Моя ошибка. Не следовало оставлять его одного на борту, без присмотра. Мог бы догадаться, что от него беды не оберешься. Мерзавец! Таким тупицам не стоит и жить.
– Эндрю!
– По крайней мере, вместе с посудиной и он взлетел в воздух. Нет худа без добра.
– Хорошо, что твоя дочь не слышит тебя. Она любила его.
– Чего никак не скажешь о нем. Это ясно, как Божий день. Что ж, скатертью дорожка. Покой твоим ошметкам, Уэзли, – и он смачно сплюнул на песок под ноги.
После этого Эндрю и Кит поплыли на моторке к месту происшествия посмотреть, что можно спасти. Я предложил свою помощь, но от меня отмахнулись, мол, нет надобности. Типичный ответ. Либо считают меня бесполезным ребенком, либо потому, что я не член семьи. А, может, причина совсем иная, о которой я и не догадываюсь. Хотя относятся ко мне в общем довольно неплохо, все же обращаются со мной, как с чужаком. Зачастую просто не берут в расчет. Впрочем, после нескольких дней, проведенных с этой семейкой, я вроде как начинаю к этому привыкать.
Так или иначе, но меня оставили с женщинами, а сами отплыли от берега и начали подбирать буквально все, что еще находилось на плаву.
По одну сторону от меня стояла Конни, по другую – ее мать.
– Они ведь не додумаются привезти сюда Уэзли, правда? – Конни скривила такую же физиономию, как в тот раз, когда мы обсуждали свекольную диету.
– Его останки следует захоронить надлежащим образом, – заявила Билли.
– Вероятно, его придется собирать по кусочкам, – вставил я.
– Боже! Лучше пусть оставят эти куски там, где они находятся. Только этого нам не хватало.
– Если мы застрянем здесь надолго, – возразил я, – возможно, у нас появится желание его съесть.
– Руперт! –
– Боже! – воскликнула Конни. – Как ты можешь такое говорить? Это же отвратительно!
– Конечно, будет отвратительно, если сразу не подвялить, – заметил я, – можно получить пищевое отравление.
Слегка улыбаясь, Билли сокрушенно покачала головой.
– Ты ненормальный, – произнесла она. – Только не говори ничего подобного в присутствии Тельмы.
– Ни за что, – заверил я ее. Вильнув бедрами, она игриво толкнула меня плечом.
– Знаю, – промолвила она, – ты хоть и ненормальный, но себе на уме.
– Это как раз обо мне.
– Может, хватит? – не выдержала Конни. Думаю, это относилось к нам обоим, потому что и раньше я замечал, как ее бесило, когда мы с Билли болтали или дурачились. Подумать только, создавалось впечатление, что все в Билли ее раздражало. Может, тут дело в женском соперничестве, и Конни осознает, что ей не под силу тягаться со своей матерью? Я хочу сказать, что Билли намного превосходит ее во всех отношениях: внешностью, умом, чувством юмора, добротой, да стоит ли перечислять все остальное?
Нелегко, должно быть, приходится Конни. Мне следует проявлять больше понимания.
После того как моя подружка так грубо нас одернула, мы стояли и молча наблюдали, как мужчины собирают плавучий скарб.
Прибой нежно ласкал белый песок пляжа. Волн почти не было. Думаю, это из-за рифа. (Сразу после взрыва появилось небольшое волнение, но продолжалось оно совсем недолго.) Бледно-голубая вода стала чуть мутноватой. Прежде она была необычайно прозрачной, и, вероятно, вскоре станет такой же. Благодаря легкому теплому бризу жара почти не чувствовалась... И еще были девчонки.
Боже, Боже!
Досадно, что принцу Уэзли пришлось распрощаться с жизнью (я уверен), огорчительно и то, что Тельма принимает это так близко к сердцу, но надо благодарить судьбу за то, что мы очутились в таком удивительном месте.
Пусть ненадолго, но и то хорошо.
Что касается меня, то чем дольше, тем лучше.
Хотя, не совсем так. Но против пары неделек я бы не возражал, если, конечно, хватит еды (о питьевой воде беспокоиться нечего – ручей рядом).
Вскоре вернулись Эндрю и Кит с полной лодкой всякой всячины – включая несколько пакетов с едой. Но ни одного кусочка Уэзли. Конни, надо полагать, вздохнула с облегчением.
– Его тело там? – поинтересовался я.
– А где же ему быть, – ответил Кит.
– Мы сделаем еще одну ходку, – сказал Эндрю. – Надо спасти все, что возможно.
– На этот раз и я мог бы составить вам компанию.
– Все в порядке, вождь, – заметил Эндрю. – Кто-то должен остаться на берегу и присмотреть за дамами.
Вождь. Он называет меня так довольно часто. Это у него вроде пунктика. Мне почти девятнадцать, а он называет меня вождем, словно я ребенок.
Что ж, может, это только его причуда.